Шкура льва - [6]

Внезапно охватившее Жюстена воодушевление так же быстро покинуло его. Он упал в кресло, вновь погрузившись в раздумья и немного устыдившись своего неожиданного порыва.

Сэр Ричард с мрачной радостью взирал на своего воспитанника.

За окнами в небе Парижа грохотал гром, резкий, пронзительный и трескучий, как хохот сатаны.

Глава 2 В «Адаме и Еве»

Солнечным майским днем мистер Кэрилл вылез из кареты во дворе гостиницы «Адам и Ева» в Мэйдстоуне. Высадившись накануне вечером в Дувре, он рано поутру расстался с сэром Ричардом Эверардом; приемный отец Жюстена отправился в Рочестер, чтобы уладить дела короля с епископом Эттербери, который плел нить заговора, а молодой человек должен был ехать в Лондон в качестве посланника короля Якова к графу Остермору, уже предупрежденному о прибытии Жюстена и ожидавшему его.

В Мэйдстоуне мистер Кэрилл намеревался отобедать и возобновить путешествие, воспользовавшись вечерней прохладой. Сегодня он надеялся добраться хотя бы до Фарнборо и заночевать там.

Навстречу знатному господину вышли хозяйка гостиницы, управляющий, конюх и его помощник. Мистеру Кэриллу отвели отдельную комнату наверху, но, прежде чем подняться к себе, он заглянул в буфет осушить бокал вина и подробно обсудить с хозяйкой предстоящий обед. Жюстен был дотошен по натуре и считал, что всяк, кто поручает заказ яств слугам, уподобляется животным, для которых еда — лишь средство насыщения. Такие вопросы, по его мнению, нельзя было решать походя. Выбирать блюда следовало вдумчиво и без спешки.

Мистер Кэрилл потягивал рейнвейн[7], слушал хозяйку, перечислявшую яства, и вносил поправки, а иногда — и встречные предложения. Тем временем на постоялый двор вбежала иноходью маленькая коренастая лошадка, несшая на спине всадника в видавшем виды одеянии табачного цвета, тоже маленького и коренастого. Вновь прибывший бросил уздечку подручному конюха, которого сочли вполне достойным встретить такого захудалого гостя, легко соскочил с лошади, достал огромный пестрый носовой платок, и сняв треуголку, стал отирать пот со лба и свежих, почти по-детски розовых щек. Пока он приводил себя в порядок, его крошечные блестящие голубые глазки внимательно разглядывали экипаж мистера Кэрилла, из которого его слуга Ледюк как раз извлекал дорожный сундучок. Подвижные губы незнакомца сложились в удовлетворенную ухмылку.

Продолжая промокать лицо, он вошел в гостиницу и направился к буфету, ориентируясь на доносившийся оттуда разговор. При виде мистера Кэрилла, стоявшего в вальяжной позе, глазки его сверкнули. Так блестят глаза человека, повстречавшего приятеля, или, скорее, глаза охотника, заметившего дичь.

Человек приблизился к стойке, заискивающе поклонился мистеру Кэриллу, отвесил виноватый поклон хозяйке и попросил плеснуть ему эля — очистить горло от дорожной пыли.

Хозяйка велела буфетчику обслужить коротышку и отправилась отдавать важные распоряжения касательно трапезы мистера Кэрилла.

— Жаркий нынче денек, сэр, — заметил круглолицый незнакомец.

Мистер Кэрилл вежливо согласился и, пока тот прихлебывал эль, осушил свой бокал.

— Прекрасное пиво, сэр, — сказал круглолицый. — На диво доброе пиво! Со всем уважением, сэр, советую вашей милости отведать освежающего английского эля.

Мистер Кэрилл поставил свой бокал и покосился на незнакомца.

— Что заставляет вас думать, сэр, будто я чужак среди людей, придумавших этот напиток? — осведомился он.

На круглой физиономии появилось выражение удивления:

— Так вы англичанин, сэр! Бог мой! А я-то думал, француз.

— То, что вы вообще думали обо мне, — большая честь для меня, сэр.

Незнакомец смутился.

— Черт возьми, я просто брякнул наобум! Надеюсь, ваша милость извинит меня за это.

Он снова улыбнулся, и его маленькие глазки весело блеснули.

— Осмелюсь утверждать, что ваша милость простит меня, если отведает эля. Я знаю в нем толк, Богом клянусь. Сам пивовар. Меня зовут Грин, сэр, Том Грин, ваш покорный слуга.

Сказав это, он испил эля с таким видом, будто поднимал бокал за всех пивоваров на свете. Мистер Кэрилл взирал на него совершенно невозмутимо и чуть пренебрежительно.

— Похоже, вы твердо намерены воздать мне почести, — проговорил он. — Должен признать, что ваши рассуждения об освежающих напитках весьма грамотны, но я не любитель эля, сэр, и не смогу пристраститься к нему, доколе во Франции не засохнет виноградная лоза.

— О! — восхищенно выдохнул мистер Грин. — Франция — великая страна, не правда ли, сэр?

— Сейчас здесь мало кто так думает, но не сомневаюсь, что Франция вполне заслуживает вашего лестного мнения.

— А Париж! — не унимался мистер Грин. — Говорят, это роскошный город, чудо всех веков. Кое-кто, черт возьми, даже считает, что Лондон — горстка лачуг в сравнении с ним.

— Неужели? — безразличным тоном отозвался мистер Кэрилл.

— Так вы не согласны? — с жаром спросил мистер Грин.

— Фи! Чего только не болтают люди, — проворчал мистер Кэрилл и вышел из питейного зала, мурлыча себе под нос какую-то французскую песенку.

Мистер Грин угрюмо посмотрел ему вслед, потом повернулся к стоявшему неподалеку буфетчику.

— Какой неразговорчивый человек, — заметил он. — Бирюк, да и только.