Шкура льва - [42]

— Если мистер Кэрилл умрет, — ледяным тоном проговорил герцог Уортон, — я позабочусь, чтобы вас вздернули, милорд. Я не успокоюсь, пока не увижу на вашей шее веревку.

Чьи-то торопливые шаги и тяжелое дыхание заставили герцога замолчать и обернуться. Он едва не выругался, очутившись лицом к лицу с самим лордом Остермором, за которым торопились двое слуг, а за ними тянулись еще десятка два зевак.

— Что здесь происходит? — вскричал граф, не взглянув даже на своего сына. — Он мертв? Мертв?

Гаскойнь, пытавшийся остановить кровотечение, ответил, не поднимая головы:

— Все в руках Божьих. Но кажется, он близок к смерти.

Остермор повернулся к Ротерби. Он неожиданно побледнел, и углы его рта задрожали. Будто собираясь ударить сына, он занес кулак, но бессильно уронил его.

— Негодяй! — задыхаясь от ярости и быстрого бега, проговорил он. — Я сам видел! Я видел все! Это убийство, и я, твой отец, клянусь тебе: если мистер Кэрилл умрет, ты окончишь свои дни на виселице.

Эти слова и вывели Ротерби из оцепенения.

— Будь как будет, — безразлично пожимая плечами, сказал он, — я уже дважды слышал это сегодня утром. И мне наплевать.

В этот момент до них донесся голос Мэйнуоринга, склонившегося над раненым.

— Опасно двигать его. Это только усилит кровотечение.

— Мои люди отнесут его в Стреттон-Хауз, — сказал лорд Остермор. — Эй, вы, олухи, помогите.

Мэйнуоринг уже успел послать за доктором и раздобыть где-то пару плащей, из которых соорудил импровизированные носилки. Они с Гаскойнем и двое слуг лорда Остермора осторожно подняли их и сквозь толпу зевак, плотным кольцом окружавшую место схватки, двинулись к Стреттон-Хаузу. За ними отправились и остальные участники дуэли, включая Ротерби, которого герцог Уортон заставил пойти вместе со всеми, угрожая в случае отказа немедленно передать в руки констебля[26].

В прохладном холле Стреттон-Хауза их встретили леди Остермор и мисс Уинтроп, обе бледные и взволнованные, но по разным причинам.

— Что это? — недовольно спросила миледи. — Почему вы принесли его сюда?

— Потому что, — жестко ответил Остермор, — нужно спасать жизнь этого человека. Если он умрет, мадам, вашего сына отправят на виселицу.

Графиня покачнулась и прижала руку к груди. Но ее смятение было недолгим.

— Это была дуэль, — смело начала она.

— Это было убийство, — уточнил герцог, прерывая ее, — и любой из присутствующих здесь джентльменов подтвердит мои слова. Ротерби пронзил мистера Кэрилла в спину после того, как тот пощадил его.

— Это ложь! — вскричала леди Остермор и еще сильнее побледнела.

Она повернулась к Ротерби:

— Почему ты не скажешь, что это ложь?

Ротерби попытался овладеть собой.

— Мадам, — сказал он, — вам лучше уйти.

Он отвернулся от матери и уловил ее резкий вздох. Она быстро прошла мимо него к лежавшему на диване раненому.

— Что с ним? — оглядев присутствующих, возбужденно спросила графиня. Но никто не ответил ей. Предчувствие, что в этом доме назревает трагедия, заставило всех замолчать.

— Неужели никто не ответит мне? — настаивала леди Остермор. — Он смертельно ранен? Да или нет?

Герцог Уортон с необычайной для него серьезностью взглянул на нее.

— Мы надеемся, что нет, мадам, — сказал он. — Но все в руках Божьих.

Графиня сразу как-то обмякла и осела на колени рядом с диваном.

— Да, надо спасти его, — испуганно бормотала она, — надо спасти его жизнь. Где же доктор? Он не умрет. Он должен жить!

Остальные молча смотрели на происходящее. Позади всех был Ротерби. А еще дальше, на самом верху лестницы, ведущей на второй этаж, мисс Уинтроп, не отрываясь, глядела на раненого. Она понимала, что он при смерти, и ее душа была объята безутешной печалью. Ей хотелось подбежать к нему, но здравый смысл подсказывал, что этого делать нельзя.

Вдруг глаза мистера Кэрилла открылись.

— Что… что? — сорвались с его губ невнятные слова.

— Не двигайся, Жюстен, — сказал Гаскойнь, стоявший ближе всех к нему. — Ты ранен. Лежи смирно. За доктором уже послали.

— Ах! — глаза раненого закрылись, но через секунду открылись вновь. — Я знаю, знаю, — слабым голосом проговорил он. — Меня проткнули насквозь, я хорошо помню это. — Кэрилл взглянул на свою запачканную кровью одежду. — Сколько крови. Я, наверное, умру.

— Нет, сэр, мы надеемся, что нет, — заговорила графиня.

Улыбка искривила его губы.

— Вы очень добры, ваша милость, — сказал мистер Кэрилл. — Я привык думать, что вы относитесь ко мне иначе. Но я… я был не прав, мадам.

Кэрилл остановился, чтобы перевести дух, и трудно было понять, говорил он серьезно или с иронией. Потом, совершенно неожиданно для всех, он тихо рассмеялся, и его смех прозвучал для собравшихся куда более зловеще, чем самые душераздирающие стоны.

Никто из них даже не подозревал, что мистер Кэрилл смеялся от облегчения, поскольку его тяжкая миссия в Англии была закончена. Терзавшие его сомнения разрешились сами собой, и смерть, как сейчас казалось ему, являлась отнюдь не самым плохим выходом из тупика.

— Где Ротерби? — наконец спросил он. Стоявшие перед виконтом люди расступились, чтобы раненый смог увидеть его. Мистер Кэрилл искренне улыбнулся.

— У меня не было лучшего друга, чем вы, Ротерби, — сказал он. — Подойдите ближе.