Шкура льва - [27]

— А где вы живете во Франции? — поинтересовался милорд, будто бы пытаясь поддержать вежливую беседу.

Убаюканный собственными размышлениями до полной беззаботности, мистер Кэрилл ответил совершенно правдиво:

— В Малиньи, в Нормандии.

В следующее мгновение раздался звон разбитого стекла, понявший свою неосторожность мистер Кэрилл похолодел.

Слуга тут же оказался рядом, поставив перед его светлостью новую рюмку, после чего Остермор знаком приказал ему удалиться.

Пауза была достаточной, чтобы мистер Кэрилл пришел в себя, и, несмотря на то, что его сердце стучало сильнее обычного, внешне он сохранял все ту же лениво-безразличную позу, как если бы ему было невдомек, что сказанное им доставило его отцу по меньшей мере беспокойство.

— Вы… вы живете в Малиньи? — спросил граф, с лица которого начисто пропал обычный для него румянец. И снова: — Вы живете в Малиньи, и… и… ваша фамилия Кэрилл?

Мистер Кэрилл быстро поднял глаза, словно бы внезапно догадавшись, что его светлость выказывает удивление.

— Ну да, — сказал он. — А что в этом странного?

— Как же это понимать — то, что вы, оказывается, живете там? Вы, вообще, каким-то образом связаны с семьей Малиньи? Быть может, по линии матери?

Мистер Кэрилл поднял свою рюмку.

— Я полагаю, — беззаботно начал он, — что в свое время там жила какая-то такая семья. Но, очевидно, для нее наступили черные дни. — Он сделал глоток вина. — Теперь уже никого из них не осталось, — пояснил мистер Кэрилл, ставя рюмку. — Последние умерли, по-моему, в Англии. — Его глаза, не отрываясь, смотрели на графа, но их выражение казалось абсолютно праздным. — Поэтому моему отцу и удалось купить поместье.

Мистер Кэрилл не считал, что солгал, утаив тот факт, что упомянутый им отец является всего лишь приемным отцом.

Облегчение тотчас отразилось на лице лорда Остермора. Совершенно ясно, думал он, что здесь простое совпадение, и ничего более. Да и чем еще это могло быть? Чего он боялся? Он не знал. Граф по-прежнему расценивал все это как довольно странные вещи, о чем и не преминул заметить гостю.

— И что тут странного? — вопросил мистер Кэрилл. — Не в том ли дело, что ваша светлость некогда была знакома с этой исчезнувшей семьей?

— Был, сэр, когда-то — впрочем, весьма поверхностно — с одним или двумя из ее членов. Вот это-то и странно. К тому же, видите ли, сэр, моя фамилия тоже Кэрилл.

— Справедливо — и все-таки я не вижу тут никакого столь уж необычайного совпадения, особенно если ваше знакомство с этими Малиньи было только поверхностным.

— Ну да, вы правы. Вы правы. В конечном итоге никакого великого совпадения тут нет. Просто фамилия Малиньи напомнила мне… об ошибке моей молодости. Это-то и взволновало меня.

— Об ошибке? — спросил мистер Кэрилл, подняв брови.

— Увы, об ошибке… об ошибке, едва меня не погубившей, ибо, дойди о ней слух до ушей моего отца, он расправился бы со мной без сожаления. Он был суровым человеком, мой отец, настоящим пуританином.

— Даже большим пуританином, чем ваша светлость? — вкрадчиво осведомился мистер Кэрилл, маскируя клокотавшую в нем ярость.

Лорд Остермор рассмеялся.

— А вы острослов, мистер Кэрилл… ужасный острослов! — Потом, вернувшись к прежней теме, будоражившей его память, он продолжил: — Тем не менее факт остается фактом, клянусь честью. Мой отец расправился бы со мной. К счастью, она умерла.

— Кто умер? — спросил мистер Кэрилл, проявляя признаки интереса.

— Девушка. Разве я не рассказал вам про девушку? Это она была ошибкой: Антуанетта де Малиньи. Но она умерла, и весьма своевременно, черт возьми! С ее стороны это было дьявольски мило. Это разрубило… как же это называется?.. Узел?

— Гордиев узел? — предположил мистер Кэрилл.

— Точно — гордиев узел. Выживи она и узнай обо всем мой отец… Господи! Да он уничтожил бы меня, уничтожил! — повторил он и осушил рюмку.

Бледный, как полотно, мистер Кэрилл мгновение сидел совершенно неподвижно. И вдруг, взяв со стола нож, он срезал на своем пиджаке самую нижнюю пуговицу, которую щелчком направил по столу к лорду Остермору.

— Перейдем к другому, — резко проговорил он. — Здесь письмо, что вы ожидали из-за границы.

— Что? Что вы сказали? — Лорд Остермор поднял пуговицу. Она была сделана из шелка и украшена тканым узором из золотой нити. Он покрутил ее в пальцах, смотря то на нее, то на гостя тяжелым взглядом.

— Что? Письмо? — пробормотал он, сбитый с толку.

— Если ваша светлость вскроет пуговицу, то увидит, что пишет его величество. — Он упомянул монарха очень внушительным тоном, так чтобы не могло остаться и тени сомнений по поводу того, какого короля он имеет в виду.

— Боже мой! — вскричал граф. — Господи! Так вот как вы одурачили мистера Грина? Честное слово, ну и изобретательность! Вы, значит, и есть тот самый курьер?

— Я и есть, — холодно ответил мистер Кэрилл.

— А почему вы не сказали об этом раньше?

Долю секунды мистер Кэрилл колебался.

— Потому что я не считал, что для того настало время, — сказал он.

Глава 8 Искушение

Его светлость перочинным ножом удалил оболочку пуговицы и извлек маленький пакет, в котором был лист тонкой, тщательно сложенной и плотно сжатой бумаги. Развернув его и пробежав глазами, он посмотрел на своего собеседника, наблюдавшего за ним с притворным безразличием.