Школяр - [41]

Более не обижаясь на Филя за свою подругу, Габриэль провела рекламную кампанию, результатом которой стала ссора между Филем и Ёлкой. Ушей Ёлки не успели достигнуть слухи о причине объявления, и она посчитала, что Филь собрался с неё тоже содрать оплату.

— Ты чего? — вылупился он на неё. — Договор дороже денег!

— Да? — заносчиво проговорила Ёлка. — Кто тебя знает, если ты с девушек берешь деньги за катания! Я считаю, мужчина должен быть способным дать в нос обидчику, и в этом тебя не упрекнуть. Но скупых я терпеть не могу! Мне нравятся мужчины, которым процесс дарения приносит удовольствие, а не зажимающие чужую радость по своим сундукам. Только такие имеют шанс заполучить такую бесценную особу, как я, в друзья!

Филь нахмурился, осмысливая сказанное, одновременно испытывая гордость, что его причислили к мужчинам. «Бесценность» в переводе на торговый язык означала: сколько ни заплати, всё мало. Для Филя это была бессмыслица, что вызвало у него резонный вопрос:

— Слушай, Ёлка, а если не в друзья, а просто прокатиться, можно получить разницу деньгами?

Она надулась и больше с ним не разговаривала. Филь расстроился, потому что Ёлка ему нравилась, но её отказ кататься освобождал драгоценное место в плотном расписании, которое успело попортить немало крови ему и Яну. Простая на вид идея, как оказалось при ближайшем рассмотрении, таила в себе кучу подводных камней.

Самым большим препятствием была очередь на сани, которую требовалось строго соблюдать. Количество народа в ней зависело от грядущей погоды. Скорость спуска можно было считать постоянной, зато время подъема должно было увеличиваться по мере нарастания усталости к концу дня. Пытаясь определить минимальное и максимальное количество спусков, которое они могут сделать и от которого зависела цена на билеты, друзья вынули душу из Меты, Анны и Габриэль, заставляя их вспоминать самые последние мелочи прошлого катания. Затем, вооруженные цифрами, они погрузились в расчеты.

Анна хихикала, наблюдая за их потугами. Когда они запутались в переменных, она предложила им не маяться дурью, а воспользоваться теорией вероятности и достала свои конспекты по математике — якобы, подобные задачи поддаются расчету только с помощью этой теории. Из всех Хозеков и Фе, Анна единственная была причислена к кафедре профессора Иллуги, и объяснила основные положения спасительного, по её словам, анализа. Потратив две бессонных ночи, Филь с Яном одолели самую тяжелую часть и определили окончательную цену как раз на лекции профессора. Рассерженный их сдавленными ликующими возгласами, ректор изъял у них расчеты, занявшие собой две полные тетради.

Утро субботы выдалось хмурое. С серого неба сыпал мелкий снежок. Погода играла друзьям на руку — это должно было уменьшить очередь к саням. Снежная буря была бы лучше, но полагаться на такую удачу было рискованно и её решили не учитывать в матрице ожидаемых событий. На многократно выверенном горизонте маячил темным пятном лишь одинокий недостающий аспр.

Едва друзья вышли за ворота, у Филя вырвался стон — макушка холма была забита публикой. Запланированные на этот день пятнадцать поездок на двоих оказались под угрозой. На завтра намечалось столько же, и в душу Филю закрался холодок тревоги при мысли, что выданные обязательства будут не выполнены. Его спина невольно зачесалась — место, куда отец безжалостно вколачивал розгами науку о том, что репутация стоит дороже барышей.

— Филь, — услышал он крик Габриэль, — скорей сюда!

Оставив Яна, он устремился в начало очереди, где Габриэль сидела в санях с Палеттой, стоявшей в его списке первой на ближайшие три поездки.

— Спасибо, сестренка! — сказал он, занимая место Габриэль, и от избытка чувств чмокнул её в щеку.

— Это нечестно, он влез без очереди! — воскликнул сзади Курт Норман, но Филь уже летел вниз по склону, радуясь, что выиграл полчаса времени.

Палетта всю дорогу визжала так, что он оглох на одно ухо и заложил вираж, только чтобы остудить её поднявшимся вихрем.

— Кажется, я не прогадала, — рассмеялась она, — ты лучший из всех!

Филь ставил Яна выше в управлении санями, но промолчал из деловых соображений.

— Давай быстрей, — поторопил он, — а то в очереди долго стоять!

— Ну и что? — удивилась Палетта.

— А то, что надо успеть сделать семь поездок до заката!

Филь припустил вверх по склону, Палетта двинулась за ним. Наверху, едва отдышавшись, она толкнула Филя локтем, показав на садившегося в сани профессора Лонергана:

— Это ваш профессор, да? Ты знаешь, что у него было три жены?

Филь подумал, что количество жен у профессора прибывает с невероятной скоростью: в начале года было две, теперь три.

— Он не рассказывал нам об этом. А ты откуда знаешь?

Его вопрос сдвинул крышку с говорливого котла, и Филь сделался невольным слушателем многочисленных подробностей личной жизни профессуры Алексы. С них Палетта перескочила на описание тайных воздыханий учеников, и Филь до невозможности обрадовался, когда подошла их очередь спускаться. Внизу он снова заторопился, и тут Палетта вдруг обиделась, заявив, что остальные могут подождать, а то она подумает, что он относится к ней, как к мешку с репой.