Школяр - [31]

— Я решительно приношу вам свои извинения, Гестор! Это неслыханно — творить такие безобразия. Но, простите меня за нескромный вопрос, может, их вынудили? Не сами же они… э-э… сорвались с цепи подобным образом?

— Их всего лишь заперли в свинарнике, — процедил староста.

— Ага! — сказал профессор и согласно покивал.

Филь готов был поставить сто к одному, что у ректора в голове прокрутились нужные колесики и выдали безошибочный ответ: не сбеги они из свинарника, их бы побили или заставили сидеть там до утра. И то, и другое, судя по легкому прищуру ректора, в какой-то степени оправдывало поведение подвластных ему учеников.

— Что ж, — воскликнул профессор, — ваши претензии ясны! Могу заверить, Гестор, что ремонт свинарника будет нами оплачен, как и всё остальное ваше сегодняшнее разорение. Но, помилуйте, если вы настаиваете на суде, то там, кроме оплаты материального ущерба, вы должны будете поставить еще и вопрос морали, вопрос чести, если угодно!

— Какой еще вопрос чести? — прервал его староста, нахмурившись.

Склонив голову набок, профессор мягко пояснил:

— Да хотя бы этот ваш пастух, чтобы не ходить далеко за примерами… Мне неловко это говорить, но насколько он старше нашего драчуна, раза в два? А насколько тяжелее, раза в три? И кто поверит словам подобного трусишки? Гестор, я бы взял на себя смелость предложить вам не вытаскивать сегодняшний прискорбный конфликт на яркий свет! Лучше будет и для вас, и для нас, если мы замнем его прямо сейчас, особенно для вас. Ведь если эта история разлетится по свету и Империя узнает, что в местной деревне не всё хорошо с мужеством имеющегося здесь населения, то вам, как главе…

Староста потемнел лицом и нетерпеливо воскликнул:

— Ладно, ладно, забирайте своих бандитов, но лучше им никогда здесь больше не показываться!

— Премного вам благодарен, — с готовностью сказал профессор и галантно поклонился. — Разрешено ли нам будет воспользоваться нашей общей рекой для катания на санях? Мы как раз подумываем заняться этим в следующие выходные, а то и завтра.

— Только на наш берег не вылазьте, — угрюмо кивнул староста.

— По рукам, — согласился профессор. — Жду от вас утром калькуляцию ущерба! — Он подтолкнул Филя с Яном к телеге, шепча: — Живо туда и скажите Якобу, пусть гонит в Алексу…

Проложив для них путь сквозь немногочисленную с этой стороны толпу, профессор взял старосту под руку и пошел с ним не спеша, словно прогуливаясь по летнему лугу.

— Ах, какое здесь чудное небо! — воскликнул он, восхищенно задрав голову. — Скажите, уважаемый Гестор, вам в вашей жизни выпадало когда-нибудь наблюдать солнечное затмение? Это совершенно потрясающе! Нам здесь предстоит увидеть одно, нескоро, правда, зато полное. Я заранее приглашаю вас, Гестор, у нас есть замечательнейший прибор для таких наблюдений, его соорудил кто бы вы думали…

Когда Якоб развернул телегу, деревенские сообразили, что добыча уходит из их рук.

— Держи их! — гаркнули разом несколько глоток, и самые шустрые успели выбежать перед телегой пока она не разогналась.

— А ну, освободите дорогу, а то вы меня знаете! — крикнул им Якоб и замахнулся на них кнутом.

Как бы он ни был мал в свои шестнадцать в сравнении с взрослым мужичьем, те стушевались и отступили. Остальные, опасаясь обгонять профессора, бочком протискивались между ним и старостой по обеим сторонам дороги и только потом принимались бежать. Профессор Иллуги не замечал их, продолжая вещать что-то крайне увлекательное и с таким мечтательным выражением на лице, что, казалось, еще немного и он примется выискивать по обочинам цветочки, дабы насладиться их запахом. Лежа на задах телеги, уносящейся в Алексу, Филь заливисто смеялся, глядя на всё это, болтая ногами от восторга.

— Якоб, — сказал он, утерев выступившие слезы, — а ведь мы оставили там твоих лошадей! Как же ты теперь их будешь выручать?

Якоб добродушно отозвался:

— Ничо, ничо, всё возвернем, главное, что вы сами целы! Мужики у нас дурные, с ними недалеко до беды. Не приди проффесор Иллуги ко мне с рындой, я бы за вас и полушки не дал. А так я сразу узнал её, это нашего старосты рында, и сообчил, что дал вам коней и что вы, скорее всего, в деревне. Ну, тут он вскочил на коня и как заорет: «Якоб, за мной!», мы и поскакали.

— А почему он заторопился? — заинтересовался Ян. — Откуда ему было знать, что происходит в деревне?

Они объехали холм и выехали на игровое поле. Конюх ткнул кнутом в Сигнальную Башню справа над собой.

— Так он ведь шел на ужин, когда вдруг как ахнет, а потом выше забора чуть не до макушки этой башни вырос столб пламени. А следом к ногам профессора свалилась рында. Я как раз заводил коня, всё видел.

Ян повернулся к Филю.

— Мд-а, называется «повезло»! Не сунься ты, мой друг, в тот колодец…

Филь отбросил в сторону мысль о том, что бы тогда случилось, и спросил конюха:

— А это ваш староста — бывший боцман?

— Он самый, — ответил Якоб, — и рында его, и свинарник его. И еще целое поле за деревней, для которого он собирает навоз. А крышу он давно хотел чинить, да всё времени не находил. Только чо ж вы такое натворили там, что она улетела в самые небеса?