Школотрон 2. Убойные каникулы - [44]

Стал отстреливаться, вроде кого-то ранил. Заметил, как защита вибрирует от попаданий. Кажется, будто камни с высоты падают в воду. Красиво, однако. Только мне нужны патроны убитых мною солдат.

Тьфу, что за черт? Защитный экран стал мерцать. Это хреновый сигнал.

Отстреливаясь от упырей, резко пополз обратно. Нет, нет, вот сука! В самый неподходящий момент! Защитный экран стал тусклым, почти незаметным. Патронов уже не осталось.

«Герман Граф, где ты, падла, когда мне так хреново? Сдохну, и будет тебе чертов фонтан!» — с досадой продумал я, пытаясь разработать военную хитрость.

Надо как-то их обдурить. Подманить поближе, перейти врукопашную. Другого варианта не вижу. До ближайшего переулка далековато. Мне не дадут отступить на такое расстояние. Надо было бежать, когда защита работала. Хотя, кто же знает… Вдруг они этого только и ждали. Тут хотя бы удобная стенка, а там может быть чертов тупик.

Я подумал секунд пятнадцать. Бандиты поняли, что пора действовать. Мои позиции снова подверглись атаке, что заставило меня вжаться в пыльный асфальт.

Выстрелы, взрывы, лучи. Все по новой… возможно, поезд с боеприпасами все же припрятан.

Ах, черт! Как же жахнуло! Не знаю, что они сделали, но меня оглушило конкретно. Слух пропал полностью, зрение только наполовину. Сознание… оно помутилось, будто выпил бутылку водки.

Я перевернулся на спину, не понимая сам, что творю. Тут сбоку подлетели черные призраки. Я отправился в дальний полет, и кажется, отключился.

— Фу, козел, страшный, падла!

— Ты с ним, что сосаться, что ль будешь? Плевать на его тухлую рожу!

— Заткнитесь, дебилы! Нахрена вы его замочили?! Сказано, брать живым, недоноски.

— Он ща очнется. Надо по щекам надавать.

— У него морда вся синяя, что-то никак…

— Ты на что намекаешь в натуре?

— Закройтесь, сказал! Ампула с целителем есть?

Я слышал эти слова как бы издалека. Казалось, возвращаюсь из дальнего путешествия, медленно подлетая к цели. Причем, самолета или ракеты у меня не было.

Скорость полета все возрастала. В какую-то секунду думал, что я разобьюсь. Потом резкий толчок. Ооох, как же больно!

Скоты постарались неплохо. Отбили мне все лицо, печень, почки, и вообще все, что можно.

Я понял, что вешу над землей. Два здоровенных лба держат под руки. Впереди стоят еще трое, на заднем плане тоже несколько человек.

Все потрепанные, потные, потерянные. Битва с одним школотроном далась им не просто. Боль слегка отступила, я обрадовался, что смог измотать толпу гадов. Значит, на что-то гожусь.

Главным в этом отряде был дядька лет тридцати. На его деловом костюме виднелись кожаные вставки, типа стиль местного колхоза. Еще, мужика выделяли яркие синие глаза.

Главарь поморщился, с презрением рассматривая меня. Сбоку подошел мужик с синей пробиркой. Там, скорее всего, был восстановительный эликсир. С помощью этой штуки они хотели меня оживить, вернуть в чувства.

— Убери, — чуть слышно прошипел синеглазый.

— Опа, продрал глаза! Ну, че, сразу ему брюхо вскроем или ноги сначала сломаем? — злобно прогремел кто-то.

— Заткнись, — холодно рявкнул главарь, потом обратился ко мне: — Кем приходишься спиногрызу?

— А, что? Членогрызов? Это твоя… фамилия что ли… — с трудом протянул я, слегка улыбнувшись.

Рядом стоял мужик, который резко ударил в живот. Боль разнеслась по телу электрическим импульсом. Я застонал и закашлялся.

— Хватит! А то базарить не сможет, — поправив волосы, сказал главный черт.

— Кто ты этому Марку? — повторил вопрос он.

— Дядя, двоюродный, — ответил, решив пока что не рыпаться.

— Такой родни не бывает, придурок! — прокряхтел кто-то.

Главарь заткнул бандита, и продолжил допрос:

— Решил напасть первым, чтоб не тронули вашу семейку?

— Догадливый, — через боль улыбнулся я.

— Сколько вас?

— Как говорили в древней Руси, нас рать.

Я получил по морде от помощника главаря, сплюнул кровь и заткнулся. Синеглазый лишь хмыкнул, выдержал паузу и сказал:

— Один значит прыгаешь. Молодец.

Ха еп ты, наконец-то блин оценил! Где моя грамота за успехи в боевой подготовке?

— Ты сегодня жену Кондратьева завалил, племянницу Подгорного чуть не угробил. Мою девушку… сжег, паскуда, — произнес главарь, делая акцент на каждом слове.

Я ничего не ответил. Главарь зачем-то посмотрел в сторону, а потом истерично воскликнул:

— Отвечай, нахрена! Говори, когда к тебе обращаются!

Нашелся, тоже мне, говорун. Что ж, болтать я люблю. Пришлось поддержать светскую беседу, несмотря на кровь, идущую изо рта.

— Отвечаю, когда кончаю, — тихо прохрипел я. — Думаешь, все так легко, салабон? Это война, мать твою. На войне гибнут все… мужики, бабы, котята. Надо в залупу не лезть, чтоб не плакать. Вот ты, гнида, полез. Никто тебя за писюн не тянул… Тогда в чем проблема? А за телку не парься, не ной. Новую откопаешь по-быстрому. Помойка рядом, смотри, может что завалялось.

Здоровяк, который меня избивал, замахнулся с жутким рычанием. С другой стороны подскочил еще воин. Сам главарь побелел, будто час сидел на морозе, и крикнул:

— Стоять! Отойдите! Господин Роберт должен его допросить. Нельзя гасить, что забыли?

Мужики одновременно плюнули на землю и с досадой отступили назад. Я почувствовал себя победителем. Все идет хорошо, могу выиграть время. А потом, кто же знает, завалю отца петуха.