Школьные годы Тома Брауна - [96]
До этого времени Том никогда не находился полностью под влиянием Доктора и не понимал его до конца. Сначала он просто его боялся. Затем, как я пытался показать, он за несколько лет научился относиться к нему с любовью и уважением и стал считать, что он замечательный человек, мудрый и добрый. Но в том, что касалось его собственного положения в школе, которым Том немало гордился, то он был уверен, что благодарить за него должен только себя самого, и был, по правде говоря, очень самонадеянным юным джентльменом на этот счёт. Он имел обыкновение хвастаться тем, что сам пробил себе дорогу на вершину, без всякой помощи со стороны учителей или старших, и что школа теперь совсем не то, чем она была, когда он в неё попал. И, хотя вслух он этого не говорил, но в глубине души был убеждён, что эти великие изменения в школе в значительной степени его собственная заслуга. Он признавал, что дружба с Артуром пошла ему на пользу, и что он многому у него научился, как и у некоторых других своих школьных товарищей, но ни один из них не имел такого же, как он, влияния на всю школу в целом. А что касается Доктора — конечно, он превосходный учитель, но ведь каждый знает, что учителя мало что могут во внеурочное время. Короче говоря, он чувствовал себя на равных со своим начальником в том, что касалось социальных отношений в школе, и думал, что Доктору придётся без него нелегко. Более того, его школьный консерватизм по-прежнему был настолько силён, что он всё ещё поглядывал на Доктора с некоторой подозрительностью, как на слишком ярого приверженца реформ, и считал, что для школы было бы очень желательно, чтобы рядом с ним находился какой-нибудь мудрый советчик (вроде него самого), который приглядывал бы за тем, чтобы не нарушались законные школьные права, и чтобы ущемление прав республики не оставалось без должного протеста.
Для него оказалось полнейшей неожиданностью обнаружить, что, помимо обучения шестого класса, руководства и управления всей школой, редактирования классиков и написания научных трудов великий директор находил время для того, чтобы следить за школьной карьерой его, Тома Брауна, и его друзей, и, без сомнения, ещё пятидесяти учеников одновременно; и при этом никогда не показывал вида, что вообще думает об отдельно взятых учениках.
Однако с этого момента победа Доктора над Томом Брауном стала абсолютной. Он полностью капитулировал, и вражеские войска прошли через него в полном составе — кавалерия, инфантерия, артиллерия, обоз и маркитанты. На это потребовалось восемь долгих лет, но теперь это было сделано, и он окончательно и бесповоротно поверил в Доктора. Если бы он вернулся теперь в школу, и в начале следующего полугодия Доктор объявил бы об упразднении системы фагов, или футбола, или субботнего полувыходного, или ещё каких-нибудь особо почитаемых школьных традиций и обычаев, или даже всех их сразу, — Том безоговорочно поддержал бы это со слепой верой в Доктора. Поэтому, с сожалением распрощавшись со своим наставником, от которого он получил два прекрасно переплетённых тома проповедей Доктора в качестве прощального подарка, он отправился в Школьный корпус таким почитателем героев, что сам Томас Карлайл был бы доволен.[167]
Там он обнаружил команду, которая бурно веселилась после ужина, — Джек Рэгглз во всё горло орал шуточные песни и демонстрировал свою силу. Тома приветствовал хор голосов, в котором упрёки по поводу его отсутствия смешивались с радостью по поводу его появления. Вскоре он проникся духом происходящего и развеселился не хуже остальных, а в десять часов его пронесли вокруг внутреннего двора на одной из скамеек из холла, распевая «Потому что он славный малый»,[168] а старый Томас стоял и с умилением смотрел на это, и другие слуги из Школьного корпуса тоже.
На следующее утро после завтрака он расплатился по всем счетам, обошёл всех лавочников, с которыми имел дело, и других своих знакомых, и сердечно попрощался со всеми, а в двенадцать часов дня был уже в поезде на пути в Лондон. Он больше не был школьником, и мысли его делились между почитанием героев, искренними сожалениями по поводу того долгого этапа его жизни, который исчезал сейчас из виду позади, и надеждами и решениями для нового этапа, в который он вступал со всей уверенностью молодого путешественника.
Глава IX Finis[169]
А.Теннисон, «Памяти Артура Хэллама
Паромная переправа в Кайл Ри, современный вид
Так он и лежал, воплощение непринуждённой, праздной и не заботящейся о завтрашнем дне молодой Англии, и, по его собственному выражению, «расширял свой кругозор» путём прочтения еженедельника двухнедельной давности, испачканного табачным пеплом и круглыми отметинами от стаканов с пуншем. Это наследство, оставшееся от последнего путешественника, он обнаружил в кухне маленькой гостиницы и, будучи молодым человеком общительного склада, тут же начал делиться его содержанием с рыбаками.
— Какой шум они поднимают из-за этих несчастных хлебных законов!
