Школьные дни Иисуса - [10]

– Мне нельзя спрашивать тебя, значит, тебе нельзя спрашивать меня, – говорит мальчик.

– Спрашивать тебя о чем?

– Спрашивать меня зачем.

Он, Симон, растерянно качает головой.

В тот вечер Инес находит коробочку в мусоре.

Они хотят узнать побольше об Академиях – Пения и Танца, но Роберта, кажется, обо всем забыла. Мальчик же, судя по всему, совершенно счастлив сам по себе, снует по собственным делам или сидит у себя на койке, зачитавшись своей книжкой. Но Боливар, который поначалу участвовал во всех его делах, теперь предпочитает оставаться дома – спать.

Мальчик жалуется на Боливара.

– Боливар меня больше не любит, – говорит он.

– Он любит тебя, как и прежде, – говорит Инес. – Он просто уже не так молод. Ему уже не в радость носиться весь день, как тебе. Он устает.

– Год для собаки – все равно что семь лет для нас, – говорит он, Симон. – Боливар теперь – средних лет.

– Когда он умрет?

– Не скоро. У него впереди еще долгие годы.

– Но он умрет?

– Да, он умрет. Собаки умирают. Они такие же смертные, как и мы. Если хочешь питомца, который проживет дольше тебя, – заводи слона или кита.

В тот же день он рубит дрова – такую он взял на себя работу, – и мальчик приходит к нему со свежей мыслью.

– Симон, ты видел большую машину в сарае? Можно положить в нее оливки и сделать масло?

– Не думаю, что получится, мой мальчик. Мы с тобой недостаточно сильные, чтобы крутить колеса. В давние времена для этого использовали вола. Привязывали его к столбу, и он ходил кругами – крутил колеса.

– И они потом давали ему попить масла?

– Если он хотел оливкового масла, ему давали масло. Но обычно волы не пьют оливковое масло. Оно им не нравится.

– А он давал им молоко?

– Нет, молоко дают коровы, а не волы. Волу нечего дать, кроме своего труда. Он ворочает оливковый пресс или таскает плуг. За это мы его защищаем. Мы защищаем его от его врагов – от львов и тигров, которые хотят его убить.

– А кто защищает львов и тигров?

– Никто. Львы и тигры не желают на нас работать, и мы их поэтому не защищаем. Им приходится защищаться самим.

– Здесь есть львы и тигры?

– Нет. Ушли их времена. Львы и тигры исчезли. В прошлом. Если хочешь львов и тигров, нужно искать их в книгах. Волов тоже. Дни волов почти сочтены. Ныне работу за нас делают машины.

– Нужно изобрести машину, чтобы собирала оливки. Тогда вам с Инес не пришлось бы работать.

– Это правда. Но если изобретут машину для сбора оливок, у нас не будет работы, а значит, и денег. Это старое противоречие. Некоторые люди – за машины, а некоторые – за ручной сбор.

– Я не люблю работать. Работа – это скучно.

– В таком случае тебе повезло, что у тебя есть родители, которым работать не лень. Потому что без нас ты бы голодал, и вряд ли бы тебе это понравилось.

– Я бы не голодал. Мне бы Роберта еду давала.

– Да, несомненно – по доброте душевной она давала бы тебе еду. Но ты действительно хочешь так жить – по чужой милости?

– Что такое милость?

– Милость – это благоволенье других людей, чужая доброта.

Мальчик смотрит на него странно.

– Нельзя бесконечно полагаться на чужую доброту, – продолжает он, Симон. – Нужно давать, а не только брать, иначе будет не поровну, несправедливо. Ты каким человеком хочешь быть: который дает или который берет? Какой лучше?

– Который берет.

– Правда? Ты правда так считаешь? Разве давать не лучше, чем брать?

– Львы не дают. Тигры не дают.

– А ты хочешь быть тигром?

– Я не хочу быть тигром. Я просто тебе говорю. Тигры – не плохие.

– Тигры – и не хорошие. Они – не люди, поэтому они вне добра и зла.

– Ну, я и человеком быть не хочу.

«Я и человеком быть не хочу». Он пересказывает разговор Инес.

– Меня тревожит, когда он так рассуждает, – говорит он. – Не сделали ли мы большую ошибку, забрав его из школы, растя вне общества, позволяя носиться дикарем с другими детьми?

– Он любит животных, – говорит Инес. – Ему не хочется быть, как мы, – сидеть да тревожиться о будущем. Он хочет быть свободным.

– Не думаю, что он имеет в виду это, когда говорит, что не хочет быть человеком, – говорит он. Но Инес не слушает.

Роберта появляется с сообщением: их приглашают к сестрам на чай, в четыре часа, в большой дом. Давид пусть тоже придет.

Инес достает из чемодана лучшее платье и туфли к нему. Суетится с прической.

– Я не была у парикмахера с тех пор, как мы уехали из Новиллы, – говорит она. – Выгляжу как безумица. – Она заставляет мальчика облачиться в рубашку с оборками и в ботинки на пуговицах, хотя он жалуется, что они ему малы и трут ноги. Она мочит ему волосы и приглаживает их расческой.

Ровно в четыре часа они приходят к дверям. Роберта ведет их по длинному коридору в заднюю часть дома, в комнату, загроможденную столиками, табуретками и пуфами.

– Это зимняя гостиная, – говорит Роберта. – Здесь после обеда солнечно. Присаживайтесь. Сестры скоро будут. И, прошу вас, ни слова об утке – помните? – которую другой мальчик убил.

– Почему? – спрашивает мальчик.

– Потому что это их расстроит. У них мягкие сердца. Они хорошие люди. Им хочется, чтобы ферма была приютом диких созданий.

Пока они ждут, он, Симон, рассматривает картины на стенах: акварели – пейзажи (он узнает запруду, где плавали злополучные утки), приятные, но любительски выполненные.