Школа ведьмовства №13. Сладкий запах проклятия - [2]

— Ну, — требовательно и как-то даже воинственно прозвучал возглас незнакомки, — иди, коли явилась.

То самое чувство, когда вроде ни в чем не виновата, но очень хочется посыпать голову пеплом и от души извиниться. Именно такое чувство возникало у меня рядом с раздраженной женщиной. Конфликты я не любила, предпочитала их избегать, поэтому, осторожно обошла женщину и юркнула в отворенную калитку. Лицо и тело обдало прохладой, но ощущение мгновенно схлынуло под напором жалящих солнечных лучей.

— Только городских нам и не хватало, — позади послышался бубнеж.

Я и осмотреться не успела. Устало вздохнула, прикрыла глаза, собрала остатки своего дружелюбия, зацепилась крохами сдержанности за воспитание, натянула на лицо улыбку и развернулась.

— Извините, я вас не знаю, вы меня не знаете, давайте сделаем друг другу одолжение — вы мне скажите, что это за место, и как мне вернуться, а я исчезну с глаз ваших долой. Очень надеюсь, что навсегда.

«Сто лет в обед вы мне сдались, чтобы тут задерживаться», — подумала я, но распалять и без того нервную незнакомку не стала.

— Ишь, прыткая какая, — фыркнула женщина, — иди, давай, — махнула она корзинкой, едва ли не задела меня, тем самым придав ускорения, — пусть с тобой Ядвига Пятровна разбирается.

Теперь уже я свободной от книги рукой подбоченилась. Поджала губы и пристально посмотрела на хамоватую мадам.

— И чего это вы мной командуете? — протянула негодующе, теряя остатки самообладания, — и кто такая ваша Ядвига Петровна? И почему это она со мной разбираться должна?

— Ты глазками-то не стреляй мне тут, — угрожающе потрясла полной корзинкой, отчего мне пришлось сделать шаг назад, — иди, говорю. С ней объясняться будешь. И чего тут забыла, и откуда книга ведьмовска при тебе, — она покосилась на прижатую к груди бабушкину тетрадь. — Украла, небось.

— Вы, женщина, говорите, да не заговаривайтесь, — вспыхнула я и покрепче прижала свою находку к груди, — а то мало ли, станется, что это ни я чего украла, а вы, — выразительно взглянула на накрытую корзинку, — чего запрещенного скрываете.

— От выдерга, — она зло сверкнула глазами и, выпятив нижнюю губу, прошла мимо меня. Нос задирала при этом так, словно не корзинку несла в руках, а державу со скипетром. — За мной иди, языкастая. Еще и бесстыжая совсем, — меня одарили пренебрежительным взглядом. — Не хватало, чтоб увидали твое непотребство.

Фыркнула. Подумаешь, майка на мне на бретельках, да шорты, едва мягкое место прикрывают. Я, когда спать укладывалась, совсем не планировала прогулку в незнакомое место. Если б знала, принарядилась бы поскромнее. А так… Сделала независимое лицо, вздернула нос, стянула края шали поплотнее, чтобы грудь прикрыть, и пошлепала босыми ногами за своей провожатой. Пусть не думает, что ее слова хоть как-то меня задели. Моя пижамка поприличнее многих нарядов современных девушек будет. И за нее, за пижамку, мне не стыдно ни капельки. А легкий румянец, от которого щеки потеплели, так это от солнца, от жары полуденной.

Сверлила взглядом широкую спину ворчуньи, что в провожатые мне досталась в добровольно-принудительном порядке. Забыла даже о том, что собиралась осмотреться. А когда вспомнила о своих планах и перестала прожигать дыру в темном платье, маячившем впереди, чуть было носом не пробороздила землю. Потому что от увиденного запнулась на ровном месте.

Позади вырастал высокий частокол, острыми пиками стремясь к небу. Огромные ворота были заложены большим засовом, а мы прошли в широко распахнутую калитку. От этой калитки тропинка разбегалась множеством узких лент в разные стороны. А впереди расположились домики. Много домиков. Целое село. Красивое, ухоженное, и домики, как игрушки, один к одному. Бревенчатые, двухэтажные, с резными ставнями, аккуратными заваленками, цветами, высаженными по периметру домов, светлыми занавесками, которые виднелись в растворенных окнах. Все они будто только что построенные. Даже запах тут витал особенный — свежего дерева, такого, из которого под жаром солнечного диска смола сочится из трещинок.

Мы прошли между двух таких теремков. Из одного из них доносился умопомрачительный запах выпечки. Сладкий, дурманящий, пробуждающий зверский аппетит и желание, как в детстве, у бабушки, отрывать зубами большие кусочки мягкой и еще горячей булочки. Сглотнула слюну и поспешила за мисс «недружелюбие». Мы выскользнули из узкого прохода между домами, и теперь мой взгляд скользил по большому добротному дому в три этажа. Огромное резное крыльцо, три ступени которого вели к большим двустворчатым дверям. Множество больших окон, большая часть из которых были распахнуты, а ветерок, пользуясь случаем, игрался с выглядывающими занавесками. Перед входом овальный половичок, у бабушки похожий в деревне был, цветастый, она сама вязала.

Вдохнула полной грудью и улыбнулась. И почему у меня снова ощущение, что я оказалась в далеком детстве у бабушки в гостях. Это только после первого инфаркта мы с мамой забрали ее к себе в квартиру, в город. А уж как бабушка противилась! Но мама была непреклонна. Обычно же, именно мы летом приезжали к ней погостить. Вместе ходили за ягодами, грибами и травами, вместе пекли булочки, когда я стала постарше, готовили травы для настоек и отваров, и даже дикий мед собирали. И, несмотря на все блага цивилизации, душа моя блаженствовала только у бабушки в деревне. Вот и тут я почувствовала вместо ожидаемой тревоги, неожиданную радость и удовольствие. Попади я сюда в других обстоятельствах, обязательно бы задержалась. А сейчас нужно выбираться. Может быть, когда-нибудь вернусь.