— Это вот все ведьмы, что были да нас. — Разъяснила Фекла. — А это вон моя мать, знатная была ведьма, вон Розка молодая, ох и красивая была, курва, все мужики за ней бегали.
А вот, смотрите, Фонвизин, дурак старый. Я его как-то возьми да подкарауль, вон он по улице катит, кощей недобитый. У нас так издревна, коли женщина-яга, ведьма, мужик-кощей, колдун. Ну да ладно, вы эту морду то хорошо приметьте, понаделает он еще делов, мать его.
* * *
В это время Василий Блох, брызгая слюной, требовал от Аполлона Альбертовича прекратить безобразие и разогнать несанкционированный шабаш. Немного поразмыслив, Фонвизин промокнул лоб белоснежным платочком и принял на его взгляд единственно правильное решение: послать сотрудника университета для тайного наблюдения за подозрительными встречами. Желательно, послать кого-нибудь усидчивого, исполнительного, с маниакальным желанием выслужиться перед начальством, того, кто всем уже опостыл и надоел хуже горькой редьки, например, Арбузина!
* * *
В понедельник вечером Лилия Смирнова пришла на поляну. Неизвестно каким образом, но на траве перед домом стояли три парты стулья, учительский стол и большая потертая зеленая доска.
Вся усталость после долгого рабочего дня в магазине испарилась, осталось только любопытство и восторг, совсем как перед новым годом, когда ждешь, что вот-вот случится чудо. Девушка ласково провела пальцем по контуру нарисованного на парте человечка. Ниже, корявыми буквами почему-то было написано андрисоль. Она несколько раз нараспев повторила это андрисоль и весело рассмеялась. Человечек был такой нелепый, а буквы такие корявые, и в слове антресоль было столько ошибок, что Лилия сразу решила, что это будет ее место. Смирнова достала из сумочки карандаш, послюнявила серебряный кончик и исправила ошибки, но потом передумала и принялась стирать то, что написала. Закончив работу, она воровато огляделась и внезапно заметила Романа, стоявшего около толстой березы. Он необъяснимо странно на нее смотрел, хмуро сдвинув брови и прищурив хитрые кошачие глаза.
Лилия тут же основательно покраснела, как ранняя редиска и даже сумку уронила — так ей было стыдно. Ворон быстро подошел, поднял сумку и протянул девушке. Лилия протянула было руку, но промахнулась мимо ручки, и сумка снова свалилась на землю. Старая застежка не выдержала и все содержимое высыпалось наружу: книжка под многообещающим названием «Страсть в ночи», надкушенный бублик, связка ключей с брелком-мишкой и потрепанный дистрофически-тонкий кошелек. Роман торопливо засунул все обратно и вручил «красной девице», которая, судя по выражению ее лица, раздумывала падать ли ей замертво сейчас же или сначала провалиться под землю.
— Хрошая сегодня погода! — Жизнерадостно сообщил он.
Девушка кивнула и, крепко прижав к себе сумку, села за парту.
— Я с тобой присяду, можно?
Лилия снова мученически кивнула.
Ворон уже начинал злиться. Она вела себя, как старая монашка, по — ошибке зашедшая в мужскую баню, а он Роман единственный из всех посетителей данного заведения, кто не успел прикрыться.
— Лилия, ты случайно не монашка? Ты что, обещала посвятить себя Господу Богу? — Серьезно спросил мужчина.
— Я не монашка. — Растерянно ответила она и повернулась лицом к Ворону. Тот подвинулся очень, ну очень близко, от него хорошо пахло сигаретами и одеколоном, зеленые глаза, окруженные длинными ресницами, хищно сверкали. Лилия вообще боялась смотреть людям в лицо, а от одного вида Романа Сергеевича Ворона у нее как у той вороны из басни моментально «в зобу дыханье сперло». Если бы был сыр он тоже наверняка выпал бы. Сыра не было, зато была сумка, которая немедленно попыталась приземлиться, но Лилия проворно поймала беглянку.
— Вовсе я не монашка. С чего вы… ты взял?
— Почему тогда я внушаю тебе такой ужас? Я такой страшный? — Ему внезапно стало весело, и он рассмеялся. Не потому, что хотел выказать кому-то уважение и солидарность, и не потому, что этого требовали правила приличия. Просто, ему было смешно, что эта нелепая мышка так его стесняется и боится, оттого, что она такая глупая и недалекая, и с ней не надо притворятся.
* * *
Заскрипела дверь, на пороге показалась Фекла.
— Ну, что, готовы? Поди заждались меня!
Ведьма немного помолчала, почесывая кончик носа.
Роман вызывающе посмотрел ей в глаза. Нехорошие это были глаза, знающие, настораживающие, пугающие. Ворону даже показалось, что в него впивается тысяча иголок. Стало больно смотреть, он не вынес, зажмурился, отвел взгляд.
Лилия смотрела передачу «в мире животных» про бабуинов, если один бабуин смотрел в глаза другому, это воспринималось как вызов. Кто первый отведет взгляд, тот и проиграл, кто не отведет — победитель, вожак. А какой нервный бабуин попадется, может и обидеться и поколотить, чтобы противник больше не глазел. Всем ясно, кто здесь теперь главный. Роман выходит — проигравший бабуин.
Фекла кивнула, как будто подслушивала ее обезьяние философствования.
— А теперь давайте начнем наше занятие. — Сказала она совершенно другим голосом, повергая в изумление новых учеников. — Процесс обучения требует точной организации во времени… и в пространстве. Располагайтесь удобнее. Я буду преподавать практическую магию, данная дисциплина…
