Школа ужасов - [41]

– Да, сержант?

– Мне кажется, он знает, почему Мэттью сбежал. Он бы всей душой хотел последовать его примеру.

Линли приподнял бровь:

– Это кое-что меняет в нашем раскладе.

– Почему?

– Значит, дело не в классовых различиях. Гарри был несчастлив в этой школе, и Мэттью тоже, и Смит-Эндрю с…– Линли оглянулся на Генриха VII, самодовольного, уверенного, что сумел раз навсегда изменить историю страны.

– Сэр?

– Я думаю, нам пора на встречу с директором.

Кабинет Алана Локвуда выходил окнами на восток, как и часовня, и здесь, как в часовне, было немало элементов, долженствовавших произвести впечатление на посетителей. Широкий эркер – боковые ставни раскрыты и пропускают вовнутрь холодный воздух – вмещал большой стол, покрытый тканью, шесть стульев с бархатными сиденьями и стоячий канделябр эпохи рококо, отлитый из серебра, ярко светившегося на фоне любовно отполированного дерева. Напротив эркера камин, выложенный белыми и голубыми голландскими изразцами, приютил в своем зеве не электрический эрзац огня, но настоящее живое пламя. Над камином висел гольбейновский<Ганс Гольбейн Младший (1497/98—1543) – живописец и график немецкого Возрождения.> портрет неизвестного юноши, а рядом на стене второй портрет – изображение Генриха VII, крайне нелестное для монарха. Две стены занимали застекленные стеллажи с книгами, на третьей – фотографии, отражавшие школьную историю за последние годы. Едва Линли и Хейверс вошли в комнату, как Алан Локвуд поднялся из-за стола и двинулся им навстречу по толстому нарядному сине-золотому ковру. Директор успел снять мантию – она висела на крюке за дверью – и без нее выглядел каким-то незавершенным.

– Надеюсь, все члены школьного коллектива проявили готовность сотрудничать? – спросил он приглашая детективов пройти к большому столу Для себя директор выбрал стул, стоявший спиной к окну, – свет бил из-за его плеча, и черты лица слегка расплывались. По-видимому, прохлада нисколько не беспокоила его, Локвуд даже не стал закрывать окно.

– Да, вполне, – подтвердил Линли. – В особенности нам помог Чаз Квилтер. Спасибо, что предоставили его в наше распоряжение.

На этот раз улыбка Локвуда была искренней.

– Чаз– прекрасный мальчик, правда? Такие не часто встречаются. Его все любят.

– И уважают?

– Да, не только школьники, но и учителя. На этот раз у меня не было ни малейших проблем при выборе старшего префекта. Все учителя выдвинули кандидатуру Чаза.

– Да, он действительно очень приятный мальчик.

– Он, пожалуй, чересчур даже старается, но это понятно: после того, что произошло с его старшим братом, Престоном, Чаз должен защитить семейную честь. Это так похоже на Чаза – он решил исправить урон, нанесенный Престоном.

– Тот оказался паршивой овцой?

Локвуд машинально потянулся рукой к шее, но успел отдернуть руку прежде, чем она коснулась кожи.

– Престон– просто негодяй. Обманул все нащи надежды. Его исключили за воровство в начале прошлого года. Мы предоставили ему возможность самому уйти из школы, ведь его отец– сэр Фрэнсис Квилтер, с этим надо считаться, однако парень отказался уйти по-хорошему, потребовал, чтобы мы доказали выдвинутые против него обвинения. – Локвуд поправил галстук и продолжал с ноткой сожаления в голосе: – Престон– клептоман. Доказать это было совсем не трудно. После исключения из школы он отправился к родственникам в Шотландию. Насколько мне известно, теперь он занимается добычей торфа, а все надежды его семьи, все честолюбие сосредоточилось на Чазе.

– Это тяжелая ноша.

– Только не для столь талантливого юноши. Чаз станет хирургом, как его отец. Престон тоже мог сделаться хирургом, если б не запускал руки в чужое добро. Это исключение из Бредгара было для меня наиболее тягостным. Разумеется, были и другие случаи, но этот– самый неприятный.

– А вы здесь уже…

– Четвертый год.

– А до того?

Локвуд приоткрыл было рот, но тут лее резко его захлопнул. Глаза его сузились, он пытался понять, с какой стати Линли внезапно изменил тему разговора.

– Я работал в системе государственного образования. Позвольте спросить, какое отношение это имеет к следствию, инспектор?

Линли только плечами пожал.

– Я предпочитаю поближе познакомиться с людьми, с которыми работаю, – пояснил он, догадываясь, что Локвуд не поверит его словам и не примет это извинение, тем более что рядом сидит сержант Хейверс и усердно фиксирует каждое его слово.

– Понимаю. Ну а теперь, когда вы получили информацию, мне бы тоже хотелось кое-что узнать.

– Все, что в моих силах.

– Благодарю вас. Вы провели здесь все утро. Вы беседовали с учениками. Вы осматривали школу. Насколько мне известно, сержант побывала даже в больнице и допрашивала миссис Лафленд. Но почему до сих пор никто не занялся поисками водителя, подобравшего на дороге маленького мальчика и убившего его?

– Хороший вопрос, – снисходительно признал Линли. Хейверс, не поднимая головы, продолжала писать. Они исполняли традиционные роли доброго и злого полицейского, чтобы все время держать свидетеля в напряжении. За полтора года совместной работы им уже десятки раз приходилось играть в эту игру, и теперь они начинали ее, не сговариваясь. – Проблема заключается в том, что Бредгар Чэмберс находится в довольно уединенном месте, так что я сомневаюсь, мог ли тринадцатилетний мальчик остановить здесь попутку.