Школа Стукачей - [5]
— Ты сын Аскарова? — спросил он меня сразу после этого.
— Какого Аскарова?
— Хозяин Аскаров?
— Какой хозяин?
— Ты щас говориль — хозяин же! Возле штап!
Так значит человек в очках — не завклуб? ХОЗЯИН?! А я так развязано с ним держался?
Это был не геолог. О ужас!
Хозяин — это начальник колонии. Ещё из инструкций, полученных в Городском Управлении Милиции у Радика, я знаю, что власти у Хозяина в зоне больше чем у Кастро на Кубе.
— Аскаров, Хозяин. Аскаров. Да. Хозяин. А ты его сын? Ты сын Аскаров?
— Откуда ты взял, что я его сын?
— Э, он очках ходит, ты очках ходишь. Ты — Аскаров сын. Он тебя хороший барак куйди, да. Семнадцатый барак — хорошо.
Логика у Нодыра железобетонная. Раз я ношу очки, так же как начальник колонии майор Аскаров, значит я его сын. Грехи молодости.
Ладно, сын так сын. Иметь в зоне отца Хозяином не самый худший вариант. Люди эксплуатировали звание «сын лейтенанта Шмидта».
А я с первых дней стал сыном майора Аскарова.
К этому надо добавить, что тогда я знал о компьютерах гораздо меньше чем сейчас. Все, что я умел — это включить компьютер в розетку и, затаив дыхание, смотреть, как мистическим образом происходит загрузка Windows.
Через два дня меня вызвали в штаб. Теперь я увидел отца в форме со всеми регалиями и в пиночетской фуражке нового образца.
У майора Аскарова было два огромных как аллея для игры в боулинг кабинета. Один за зоной — для гражданских, другой в зоне — для решения царственных вопросов по управлению колонией.
Во втором офисе он бывал лишь два раза в неделю, чтобы вершить суд над нарушителями, и мягким голосом материть офицерский состав. Этот офис и поступил в моё полное распоряжение.
Каждый день, после утренней проверки я приходил туда с умным видом, и, закрыв дверь за собой, подолгу грелся у батареи. Сына Аскарова старались не беспокоить.
Чтобы распаковать коробки и соединить между собой провода у меня ушло восемь дней. Все шло превосходно. Портило мне жизнь только то, что компьютер никак не хотел включаться. Вернее лампочки загорались, но злосчастный Windows никак не появлялся из таинственных недр компьютера. Я начал считать дни до разоблачения.
Этот компьютер мне не подключить никогда. Помощи ждать не откуда.
Я стал думать каким же жестоким образом Аскаров расправиться со своим лже-сыном.
«Хозяин убивает своего сына» — так и запестрели заголовки отрядных стенгазет. У меня столько времени было на воле научиться распаковывать компьютеры, а я? На меня нахлынули волны глубокого раскаянья.
Ну, Бог не фраер, послал мне со следующим этапом начальника ВЦ какого-то завода в Чирчике.
Мужик Андрей Палыч оказался трубовой! Хотя и мудак, конечно.
«Макара» дома держал незарегистрированного. А это в Узбекистане, где тогда лепили пятнаху за простой авто угон, совсем было глупо.
Вхуярили кибернетику девять лет усилухи. Да ещё прострелили ногу на задержании. Задели кость. Он приковылял в Пап на костылях.
В зоне Палыча сразу командировали мне в подручные. (Ещё одын компьютер поймали, сообщил Нодыр).
Так что комп Андрей Палыч запускал, а в библиотеку, по своей великой милости, Хозяин меня определил.
Палыча же засунули в переполненный барак с трёхъярусными шконарями. Первое время я бегал к нему, таскал курево, чаёк, а потом забросил совсем, закрутившись и полностью сосредоточившись на собственном выживании.
Это была первая подлость в длинной череде больших и мелких подлостей совершенных мной в ходе отмотки. Это был успешный экзамен для вступления в школу стукачей.
А в библиотеке в то время уже ехал с комфортом один пассажир.
Господин Дильшод. Благородная кровь. Аристократ. Имомовский «братишка».
Имомов — это зам по РОР, вторая фигура после Отца. Чуть меньше власти, чуть больше тайных возможностей.
Ферзь. Красный Кардинал. Заместитель по режимно-оперативной работе. Страшный человек. Зам по РОР в зоне, это Лаврентий Берия при стареющем вожде. Может все. Абсолютно все.
Девяносто процентов зоновской блататы — его агентура. Хочет — душит зону «воровскими понятиями» разборками «как ана есть», хочет — превращает в рай, наводнив через блатных дешёвой наркотой. Одно слово — зампорор.
Воплощение власти. Силовик. Прокуратор на «ниссане».
Дильшод по слёзной просьбе мамы, горячо любимой, убил своего пахана. Такой вот бытовой фрейдизм.
Без особого, как я понял, сожаления убил.
Угостил добрым армянским коньяком, а потом запинал папу до смерти всякими нагасаками боевого каратэ. Фул контакт. (Папа платил за уроки с пяти лет, чтоб сынок гармонично развивался).
Последний путь папы Дильшода пролёг бесславно через мусорный мешок, багажник дильшодовской шахи, и окончился было в ташкентской речушке Анхор.
Ан — нет, папа тоже упрямец был ещё-тот, даром, что ли маму так заебал, возьми да и всплыви! Метрах в трёхстах от здания узбекского совета министров. Смогли бы такое замять? Даже за большое бабло?
Короче, грузанулся Дильшод по-полной.
Но мама-то добро помнит, наезжает каждый месяц, отстёгивает Имомову, как положено, и по-моему ещё что-то отстрачивает по ходу.
За эти её скорбные труды Дильшод едет на зоне, абсолютно ни с хуя.
Все ему в зоне похуй-не-ебись. Мужики по двести душ в бараке ютятся, а он один жжёт в кутупхане, эта так у узбеков библиотеку называют.
В моем извещении вся моя американская жизнь — уместилась в две строчки. «Вы приехали по трехмесячной визе четырнадцать лет назад и с тех пор США не покидали. Это неприемлемо и вы будете депортированы» Я выбрал опцию «судебное слушание» хотя, судя по скрытой в тексте угрозе оно могло занять от трех до шести месяцев. В качестве страны происхождения я написал «СССР». Выбрал также «возможность пыток и смертельную опасность в случае возвращения». — Это роман Книга Корешей, который происходит в режиме реального времени.
Штрихи к американскому быту человека без документов. Винсент Килпастор - копипастер и визионер, рассказывает в этой короткой проповеди - историю экспедиции по поиску таинственных шаманских галлюциногенных снадобий в Маями. Из Пуэрто Рико в Техас, из Техаса в Массачусетс, из Бостона в Маями с неполиткорекктным героем. Читатель узнает о фантастическом опыте автора и станет свидетелем рождения его удивительных прозрений и на фоне выпусков теленовостей.
Побег из тюрьмы. Побег от семьи. Побег из страны. Пройдут годы до того момента истины, когда герой романа полностью оценит смысл американской пословицы: «Наши личные проблемы редко имеют географическое решение» или, говоря по-русски: «От себя не убежишь!»Действие разворачивается в начале века в одной из республик бывшего Союза. Из колонии строгого режима, описанной с неожиданного, непривычного и мало защищенного ракурса, автор тянет нас в бега. Путешествие из Петербурга в Москву, написанное так, будто за Радищевым гонится уголовный розыск.
Что такое «возврат налогов» , как родить ребенка без медицинской страховки, чем удобен Кольт «Детектив» и существует ли проблема расизма на бытовом уровне?Наиболее точное и неполиткорретное описание современной Америки. Избранные места должны войти в хрестоматии для изучающих США.
Штрихи к американскому быту человека без документов. Как дописать роман скрываясь от полиции и потерпевших? Как победить зависимость?Как внедриться в секту Саентологов и встретится с Томом Крузом и Джоном Траволтой?
Сим провозглашаю себя Христом. Я думаю, что ем сами убедитесь в этом, читая эту книгу. Дух истины - это не кто иной, как я Преподобный Секо Асахара.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нетребо Леонид Васильевич родился в 1957 году в Ташкенте. Окончил Тюменский Индустриальный институт. Член литературного объединения «Надым». Публиковался в еженедельнике «Литературная Россия», в журналах «Ямальский меридиан», «Тюркский мир», «Мир Севера», в альманахе «Окно на Север». Автор книги «Пангоды» (Екатеринбург, 1999 г). Живет в поселке Пангоды Надымского района.
Онора выросла среди бескрайних зеленых долин Ирландии и никогда не думала, что когда-то будет вынуждена покинуть край предков. Ведь именно здесь она нашла свою первую любовь, вышла замуж и родила прекрасных малышей. Но в середине ХІХ века начинается великий голод и муж Оноры Майкл умирает. Вместе с детьми и сестрой Майрой Онора отплывает в Америку, где эмигрантов никто не ждет. Начинается череда жизненных испытаний: разочарования и холодное безразличие чужой страны, нищета, тяжелый труд, гражданская война… Через все это семье Келли предстоит пройти и выстоять, не потеряв друг друга.
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.