Школа сновидений - [45]

Мать вернулась в свой мир. А человек, поддавшись какому-то инстинктивному чувству, вложил меч в ножны и вышел из полутемного дома во двор, залитый солнцем. Он сошел с порога этого дома в своих светлых одеждах, сел во дворе на скамью и подумал: «Может, хоть поесть даст.» И тогда, глядя на стол перед собой, на котором была еда, он увидел тень, а потом своего слугу, который шел к нему. Он понял, что свободен, что он снова в своем мире. Он встал, поднял голову и долго смотрел на солнце. И кругом были тени от множества предметов. Человек пошел на базар, где была его мать, и спросил её:

— Ты была там?

— Да, — ответила она.

— И как тебе тот мир? — спросил он.

— Страшное зрелище.

И, отвлекшись на какое-то мгновение, она снова занялась своими делами.»

Говоря о силах судьбы, мы приблизились к самой таинственной и трудноописуемой из них — к удаче.

Присутствие этой силы в создании судьбы обычно не очевидно и воспринимается человеком как нечто само собой разумеющееся. Возможность понять роль удачи появляется лишь в сравнении: т. е. когда она почему либо исчезает. Человек начинает понимать, что кроме его трудоспособности, решительности, настойчивости и даже безупречности, был ещё какой-то фактор, без которого все его усилия осуществить с полнотой себя не дают результатов, т. е. не проявляются в должной, по его внутренним ощущениям, мере. Удача с этой точки зрения воспринимается как состав, необходимый для успешности всех действий, для придания благополучной направленности всей разрозненности и множественности его действий.

В смысловых полях высокой судьбы сама способность того или иного человека воспринять возможность чего-то большего, чем расхожие типы судьбы, есть, на взгляд автора, само по себе проявление удачи. Это становится понятным на фоне жизней множества людей, которые, даже впрямую сталкиваясь со знанием о возможности иной судьбы, остаются глухи и слепы к этому.

В сновидческих практиках отсутствие удачи проявляется как фиксация внимания на угрожающей стороне миров, т. е. как преобладание кошмаров. Преобладание кошмаров во сне и соседствование сознания с ними наяву вообще говорит и о некоторой более или менее глубокой деформации судьбы человека и человечества в целом.

Говорить о градациях в связи удачей нелепо, но, на взгляд автора, существует определенная разница между удачливостью, везением и удачей. В случае с последним труднопонимаемы две вещи: во-первых, предрасположенность, если можно так выразиться, к удаче чаще всего существует или не существует с рождения в виде дара, хотя иногда она может быть приобретена и позже. Во-вторых, касается как раз этого «позже»: трудно понять, что и безупречность человека не является достаточным условием для удачи с великим шансом бессмертия, хотя она является безусловно необходимой для этого. Тот толчок, каковым является удача в смысловом поле большой судьбы выглядит все же как внешний и относится к дарам силы, явно относящейся к неизвестному.

Большая удача приходит как волнение, тонкая щекотная дрожь глубоко в теле, как состояние «внутреннего визга» от предвосхищения того, что получится все, чего хотелось; она приходит как ощущение и видение слитности и ладной упругой сцепленности слов, действий, событий, как отсутствие сомнений. Почти каждый человек так или иначе пытался эмпирически «вычислить» механику везения и удачливости. Намерение этого исследования породило распространенное восприятие жизни и судьбы как азартной игры. Но удача — это не приз за умелую игру, это не просто благополучие течения жизни и судьбы, и сила её не относится к механизмам, скроенным человеком, — она как будто приходит извне, она родом из Неизвестного и дышит, где хочет и как хочет. Её родина там же, где свобода, риск, вольность.

Сны о потере и обретении удачи многообразны, удача в них может выглядеть как птица, сокровище, перемена места жизни, новая одежда, редкостный ковер, просто как свет, заполняющий опустошенность жизни. Сновидящим, которым сопутствует удача, удается гармонично и достаточно легко, хотя и не без усилий, найти свой индивидуальный путь в миры сновидений и сновидческий опыт глубоко развивает и усиливает их целостность.

Вещами, приводящими к утрате удачи, являются, кроме непостижимых движений судьбы, все обычные отягощения человечества: эгоизм, особенно с какой либо интенсивной доминантой, подминающей под себя всю остальную целостность жизни, судьбы и тела; общесоциальная порча судьбы; слабость духа человека. Такого рода упорствования в своих заблуждениях создают ситуации, когда, как говорят на Востоке, даже благословение становится проклятием.

Кстати говоря, благословение как социальная форма передачи социальной удачливости, действенна в основном лишь в тех шаблонах, частью которых она является. Такого рода благословения при свободном поиске иных направлений судьбы могут создавать событийные ограничения и ограничения сознания, которые, впрочем, преодолеваются волей к освобождению.

«С кем-то, кого я воспринимал как своего близкого друга, мы внезапно оказались в трудноописуемом месте: я знал, что мы в другом мире. Вернее, это было место, откуда брали начало многие миры. Это было очень далеко, как бы на краю восприятия. По плоской равнине тек неглубокий ручей с прозрачной темной водой. То, что я принимал за деревья, не было деревьями — я знал это.