Школа штурмующих небо - [38]

Может, этого и не было. Но так говорят ейчане. Им нельзя не верить. Даже если этого и не было. Когда у людей становится легко на душе, они способны на хорошие, убедительные преувеличения. С большой радостью встречали ейчане орлиное племя, возвращающееся в родное гнездо.

Возвращались поэскадрильно. Такой порядок перебазирования диктовался обстоятельствами. Оккупанты превратили в руины военный городок: учебный корпус, ангары, подсобные и жилые постройки на аэродроме, клуб, вырубили в городке аллеи, замусорили парк. Все приходилось строить заново.

Первым перелетел отряд истребителей, которому вменялось в обязанность, помимо работы с курсантами, прикрытие аэроузла и морской базы Азовской военной флотилии. Она тоже возвращалась в свой порт. Прикрытие с воздуха вызывалось обстановкой. Фронт проходил под боком. Фашисты никак не хотели отдавать благодатный край и, надеясь вернуться, окопались в Крыму. Напрасно надеялись!

В мае 1944 года убыла на Дунай Азовская военная флотилия. На училище легла ответственность и за береговую оборону. На аэродроме находились в постоянной боевой готовности четыре звена истребителей с летчиками-инструкторами в кабинах. А на берегу дежурили пять батарей морской зенитной артиллерии. Обслуживали их курсанты.

Как-то училище посетил посланник английского короля капитан 2-го ранга мистер Гартвурд. Он прибыл в Советский Союз якобы для координации боевых действий флотов обоих государств. Ну и решил заодно ознакомиться с бытом училища морских летчиков, которое очень жаждал уничтожить Гитлер, да не смог.

К мистеру Гартвурду приставили вестовым расторопного Ф. Щербакова. Посланник английского короля, заметил Ф. Щербаков, почему-то лишь но ночам совершает экскурсионные прогулки. И еще он заметил: мистер проявляет повышенный интерес к объектам в гарнизоне, не имеющим никакого отношения к быту моряков. Береговой обороне и летчикам дежурных звеньев поступило дополнительное указание: «Союзникам — слава! Но глядеть за ними в оба». И все, что увидел посланник, совершая ночные прогулки, — это бдительность советских моряков.

Как ни трепали училище вихри войны, личный состав не терял флотскую осанку, своего места в строю и чувства ответственности за порученное дело. Крепкая воинская дисциплина и высокая бдительность не дали погибнуть училищу ни под бомбами, ни в трудных переездах. А связь моряков с населением тех мест, где им приходилось бросать якорь, и связь с фронтами, где служили их питомцы, помогали видеть дальше, глубже, быть более целеустремленными в совершенствовании боевого мастерства.

Связь с фронтами поддерживалась постоянно: письмами, через посыльных-стажеров, через людей залетных, проходивших переучивание в «Ейском». Сейчас только по письмам можно точно узнать, о чем же вели разговор тыловые летуны с боевыми орлами.

Приведем несколько этих писем.

Письмо летчику-инструктору Давыдову.

«Многоуважаемый товарищ капитан! — писал Н. Жигулин. — Поздравляю Вас с высокой правительственной наградой и повышением по службе. Спасибо Вам за то, что научили меня летать и помогли стать сильным в воздухе. Я уже сделал десять боевых вылетов. Дрался с «фокками», в паре сбил «ХЕ-111» и«ФВ-190». Атаковал в море гитлеровский поплавковый самолет-разведчик «Арадо».

Вы просили написать: чего недодает училище курсантам при обучении? Я уже сказал: вы готовите летчиков хороших. Но все же обратите внимание вот на что. В воздушном бою главное — осмотрительность. Приучайте курсантов больше и лучше видеть в воздухе. Чаще имитируйте атаки на посадке, на взлете, на кругу, в зонах, на маршруте. Приучайте летать при низкой облачности, в сильный ветер, в дождь. И еще, развивайте в курсантах чувство дружбы. Дружба летчиков — залог их победы в бою…».

А вот пожелтевшее письмо с фронта летчику-инструктору Тюрину:

«Господство в воздухе сейчас принадлежит нам. Конечно, надеяться на слабость противника нельзя. Враг еще силен и техники у него много. Но фашистские летчики уже вступают в бой с нами неохотно, хитрят — любят ловить оторвавшихся от строя. Основная задача молодого летчика — держаться в строю при всех эволюциях ведущего и защищать его хвост. На это обращайте большое внимание при обучении.

…В наш Краснознаменный гвардейский полк на днях прибыли молодые летчики из «Ейского» и рассказывали о вашей работе. Поздравляю вас с успехом в летном обучении. От всей души благодарю за труды, затраченные на мое учение.

Крепко жму вашу учительскую руку. С пламенным приветом, Латин».

Весточки с фронта считались бесспорной оценкой работы училища. Кроме того, они не позволяли застаиваться мыслям и придавали смелость в поисках лучшей методики обучения. Письма воспитанников являлись и высшей наградой тем, кому они адресовывались.

После отмены боевого дежурства на аэродроме жизнь училища полностью вошла в русло, каким оно шло до июня сорок первого года. С той лишь разницей, что теперь курсанты, матросы в свободное от полетов время опять складывали по кирпичику здания под штаб, УЛО, под кубрики. Складывать — не разрушать. Дело спорилось, но медленно двигалось. Кирпичи выжигались в недостаточном количестве. Зато винты самолетов и люди крутились в полную мощность безостановочно. Враг еще не сдавался. Его нужно было силой, большой неослабевающей силой, нашей мощью поставить на колени.