Школа штурмующих небо - [14]

На аэродроме садились при свете костров и «летучих мышей». По сигналу руководителя полетов «Пламя!» красноармейцы, команды обслуживания, зажигали мазут в жаровнях и следили, чтобы пламя не погасло.

На фонари взлетали и выходили после выполнения задания. Фонари «летучая мышь», расставленные буквой Т, указывали полосу приземления. Заправлялись они керосином, в то время не лучшим, а потому часто хандрили. Кроме умения водить самолет ночью, летчик должен был еще уметь угадывать огни своего ночного старта. Не спутать их с кострами цыганских таборов или же колхозных станов.

Натренированности на земле к выполнению летных упражнений, ориентированию в воздухе, определению погоды, своих и чужих самолетов уделялось главное внимание. Теперь уже стало недостаточным уметь только держаться за ручку. Новые образцы боевых самолетов и сложные виды летных упражнений не прощали пассивности, неряшливости, дилетантских знаний материальной части, теории полета, воздушной тактики, района полета, специального оборудования кабин. Грамотно эксплуатировать технику, действовать собранно, уверенно учили на земле и в воздухе методом показа и рассказа, личным примером. Особое внимание уделялось инициативе курсантов, умению грамотно и уверенно действовать в особых случаях полета.

В программе летной подготовки осталось упражнение: расчет и посадка с остановленным винтом. Прежде это упражнение выполняли на глазок. В море ведь было места много. Приводниться можно было за тысячу метров от знаков. «Глазок» с вооружения сняли и ввели в норматив на посадке для всех летающих плюс — минус пятьдесят метров. Не уложился — двойка, командирская «стружка» и вывозные полеты до полного прозрения.

Перевалив горизонт достигнутых успехов в севастопольский период, школа уверенно набирала темпы. Все механизмы ее работали слаженно.

Словом, дела шли хорошо. И только омрачала общую радость одна весьма важная деталь — отсутствие радиосвязи.

Да, без нее уже нельзя было работать. Повысился потолок и радиус полета самолетов, росло количество взлетов и посадок. Эскадрильи нередко действовали на два старта. Одновременно на нескольких точках. Выдавались часы, когда над Ейском — над сушей и морем — кружились десятки различных самолетов. Нередко их пилотировали учлеты самостоятельно. Им обязательно требовалась связь с землей, умное, вовремя брошенное слово с земли. Сигналы «попхема» не всегда помогали. И совсем не помогали летчикам ночью, на маршруте, в непогоду.

Азовское море богато рыбой и штормовыми ветрами. Как правило, ветры являются внезапно. Рыба от них прячется в глубины моря, а авиаторы — в ангары. Штормовые ветры нередко хоронили в ливнях дождя или пыли аэродром. Они как бы стирали его с поверхности земли. Если в это время летчик находился в воздухе, он мог только сам попытаться спасти себя и самолет от разбушевавшейся стихии. В таких случаях его выручали сообразительность, умение оценить обстановку, вовремя найти верное решение. Самообладание, находчивость, знание мельчайших топографических морщин Приазовья помогали выйти из беды и, можно сказать, заменяли собой в ту пору радиосвязь. Поэтому нравственные, волевые качества в первую очередь воспитывались в летчиках всеми категориями преподавателей, в классах и в машинах.

Большие дела непременно начинаются с больших трудностей. А их было немало в начале работы морской школы в Ейске, как и ошибок в освоении новой материальной части, новых летных упражнений.

Школа приступила к обучению переменного состава курсантов полетам ночью. Этот и без того сложный вид подготовки усложнялся прежде всего отсутствием радиосвязи.

Однажды около часа ночи аэродром закрыло густым туманом. В воздухе находилось три самолета. Одним управлял летчик-инструктор. Два других пилотировали курсанты — впервые самостоятельно в ночной мгле. В надежде, что туман скоро рассеется, все летчики стали в круг над аэродромом. Меньше и меньше оставалось в баках горючего, а земля не прояснялась. Местность надолго затянуло плотной молочной пеленой. Поняв это, инструктор вышел из круга и взял курс на один из запасных аэродромов. Курсанты последовали за ним, и все три самолета благополучно произвели посадку на обширном поле «чужого» аэродрома, где в то время был разбит ночной старт и проводились полеты.

Правильное решение инструктора и внимательность курсантов исключили возможность крупного летного происшествия.

Позже таким же образом командир эскадрильи спас жизнь курсанту Н. Свиридову. Увлекшись пилотированием, молодой летчик оказался за облаками и потерял ориентировку.

Командир никак не мог подсказать курсанту со старта, где он находился, направление на свою «точку». Зато еще надеялся найти того за облаками и через какое-то окно привести домой. Что и сделал, поднявшись в воздух на первом, попавшемся ему самолете.

…Год от году летно-инструкторский и командный состав школы накапливал опыт эксплуатации новой техники в сложных условиях. Школа постепенно увеличивала выпуск летчиков, развивая в них лучшие качества старой гвардии красморлетов.

В тридцатые годы из этого авиационного комбината вышли В. И. Раков, А. К. Антоненко, П. И. Павлов и многие другие летчики. Все они отважно сражались в годы Отечественной войны и удостоились высокого звания Героя Советского Союза.