Школа Северного пути - [57]

— С возвращением, брат Бай Фэн. Что ж ты себя не бережёшь, друг мой? — прогудел воин-маг, помогая Бродяге выбраться из седла, и плечо подставил, чтобы отвести в поместье.

Кто мог представить, что эти двое меж собою дружбу водят? Бай Фэн умел удивлять даже тех, кто знал его годами.

Ничему не дивился только, пожалуй, Мастер Дон Син. Стоял у входа в свои покои, руки за спину заложив и по-недоброму щурился.

— Вот теперь все в сборе, — сказал он негромко. — Старшие ученики Бай Фэн и Ли Имэй, я хочу с вами поговорить.

Первым делом, оставшись наедине, Мастер направил любимую палку прямо в грудь Бродяги и ласково спросил:

— Кто тебя просил лезть в самое пекло, а? Ради чего было собой рисковать? Тело — дар родителей и драгоценный тигель, в котором выплавляется истинная духовная энергия. А ты отдал его на потеху палачам. Бестолочь!

Старший ученик смиренно наклонился и подставил спину. Мол, бейте, заслужил, каюсь. И вздохнул грустно-грустно, как усталый конь, чем окончательно расстроил наставника.

— Лучше бы ты моих наставлений так покорно слушался. Ведь знаешь же, что я тебя сейчас пальцем не трону, отлично знаешь, гадёныш мелкий. Эх!

Мастер порывисто отшвырнул палку и обнял Бай Фэна.

— Вот выздоровеешь — отлуплю нещадно. А теперь рассказывай. А ты, стратег Ли, слушай внимательно, всё запоминай и, главное, думай над услышанным.

Страшные сказки Имэй не любила. Наверное, потому, что знала о призраках, восставших из гробов мертвецах, духах-оборотнях слишком много того, чего не ведают речистые сказители. И ещё оттого, что люди оказываются всегда опаснее любой, самой коварной хулицзын. А самые жуткие преступления случаются не в диком лесу, а в царских дворцах и палатах, за ширмами и занавесями.

История началась давно и не слишком пристойно. Любимая наложница Императора понесла дитя от чужого мужчины. Сначала, чтобы скрыть преступление она пыталась вытравить плод, а потом уже при помощи колдовства воспрепятствовала появлению ребёнка на свет в положенный природой срок.

— Он сломался ещё в утробе матери, яд отравил ци, магия осквернила юаньшэнь. Этот ублюдок — принц Ган — родился «сломанным» и выжил лишь чудом, — рассказывал Бай Фэн. — Думаю, всё это сказалось и на здоровье гуйфэй. Печень её была разрушена ядом и вечным страхом перед разоблачением.

«Как он это вытянул из наложницы Дин?! — поразилась Имэй. — Такое хоронят глубоко в сердце на веки вечные и уносят с собой в могилу».

— А принц Сяо Ган знает? — уточнил Мастер.

— Вряд ли. Но всегда считал мать виновницей своего бедственного положения. Он вообще не слишком… хм… любящий сын, мягко говоря.

Укреплять жизненную энергию ци Его величество не умел, а культивировать шэнь не мог. Оставалось только тянуть и то и другое из кого-то ещё, из того, кто страдает, кому больно. Из замученных певчих птичек, из сброшенных со стены собак, из забитых насмерть служанок и евнухов, из ненависти сестёр и братьев и неприязни матери. Мальчик вырос в изверга. Не слишком сильный в интригах, но весьма продвинувшийся в познании темных магических искусств, он, в конце концов, решил получить то, на что не имел никакого права — трон Великой Лян..

— И тут-то ему на пути повстречался министр Чжу И, чей сын тоже оказался «сломанным», — сообразила Имэй. — Так он сумел себе правильный диагноз поставить, понял, что он — особенный. А несчастная мать Юаня стала его пробной дзянши, верно?

— Наложница Дин умирала, ночами, в бреду она много чего интересного рассказала про свою жизнь, и я… — Бродяга по глупой детской привычке дёрнул себя за волосы. — Я почти догадался, но решил проверить. И сменил облик.

Он безошибочно нашёл плечо сидящей рядом Имэй и деликатно сжал его, как всегда делал, чтобы собраться с мыслями и сосредоточиться.

— Там, на пиру я увидел его излом. Но и он увидел меня. И — да, наставник, я сглупил, я дал принцу себя поймать. Интересно же было.

Мастер уже и руку занёс для подзатыльника, но ограничился раздражённым цыканьем зубом.

— Откуда он знал, что ты умеешь личины менять?

Бай Фэн совсем нос повесил, зная за собой промашку с генералом Хоу. И тогда пришёл черед Имэй утешить его ласковым прикосновением и пересказывать свою, весьма изящную версию той истории.

— Любопытный дурачок-недомститель, — подвел промежуточный итог Мастер. — Все с тобой ясно, глупый ребёнок. Теперь мы имеем драку с науськанными магами и полусумасшедшего принца в смертельных врагах. К слову, стратег Ли, что мы можем предпринять, чтобы отвадить первых и избавиться от второго?

Бессмертный святой оперся на подлокотник и с нескрываемым наслаждением наблюдал за выражением лица ученицы, когда та выдумывала подходящую случаю пакость. Война — путь обмана, коварство — лишь одна его ипостась.

— Использовать наше знание, конечно. Нужно открыть глаза Наследному принцу Сяо Туну, — рассуждала она.

Тайцзы Тун не производил впечатление кровожадного человека, скорее наоборот. Но в борьбе за власть он единоутробного братца не пощадит.

— Доказать Его высочество ничего не сможет, но наш Император очень подозрителен и до смерти боится колдовства, поэтому легко поверит даже обычным слухам.