— Двадцатый, — отвечают пятиклассники.
— А всадники? —спрашивает Юра.
— А всадники — это кочевники: половцы, печенеги. Они не строили домов, не сеяли хлеба. Гоняли по степям скот, ели мясо.
— Без хлеба? — ахнула Валентина.
— Да, без хлеба. А главное их занятие был грабеж. Налетят внезапно на село, вытопчут поля, сожгут избы, увезут детей на продажу в рабство. От этих всадников было много бед.
Вот что такое история: не урок, не учебник, не параграфы. Это жизнь людей, законы этой жизни, беды, войны, подвиги. Несутся черные кони, плачут женщины. Бьют врагов и погибают воины. Вот что такое история.
Варвара Герасимовна внимательно смотрит на ребят. Глаза у нее добрые, веселые, в такие глаза легко смотреть, ее взгляд не смущает.
— Жизнь каждого человека как бы вливается в историю его народа, всех людей. Когда-нибудь вы это поймете.
На другой день Юра вышел на кухню и сказал соседке тете Дусе:
— Здрасьте, тетя Дуся! А мы уже историю изучаем — про всякие древние битвы, подвиги и победы.
— Ты бы лучше на пол не наляпывал, — сказала тетя Дуся. — У других людей дети как дети — умыл лицо и пошел, а тебе обязательно до пояса. Серьезное мытье разводить — на это есть баня, а здесь кухня.
Юра сразу потерял всякий интерес к разговору.
Молча взял тряпку и вытер пол. Он не будет спорить с тетей Дусей по двум причинам. Во-первых, Юра уже месяц назад принял твердое решение воспитывать в себе выдержку и силу воли. Он хочет стать сдержанным и молчаливым, как капитан Немо. Разве капитан Немо стал бы ругаться с соседкой тетей Дусей? Есть еще одна причина: от тети Дуси можно очень даже просто получить подзатыльник. Характер у нее вспыльчивый, а рука тяжелая.
На кухню выходит Юрина мама. Она в коричневом халате до пола, этот халат папа подарил ей на день рождения. Мама всегда надевает его по утрам и завязывает длинным поясом.
Тетя Дуся оглядела халат и сказала:
— Как поп.
Мама ничего не ответила, но Юра видел, что у нее испортилось настроение.
Однажды Юра слышал такой разговор. Он сидел на кухне и тер наждачной бумагой крышку от старого бака. Мама разрешила взять эту крышку насовсем, а из нее выйдет прекрасный щит для Ледового побоища, которое начнется завтра на школьном дворе. К побоищу готовятся и Витек, и Колокольчик из пятого «Б», и Генка, конечно. Но такого щита ни у кого не будет. Не всякая мама отдаст крышку. Юрина мама все-таки самая лучшая.
Юра отчищает крышку, скоро она начнет блестеть, как серебряная.
— Скребет, скребет, на нервы действует! — говорит тетя Дуся, а сама мешает ложкой в кастрюле, в кухне пахнет кислыми щами, жареной картошкой.
Юра любит сидеть в кухне. Примусы шумят, вкусно пахнет. И разговоры интересные.
Тетя Дуся говорит Юриной маме:
— Варю я первое, второе. Но разве это основа? Основа в том, что я слесарь третьего разряда. А скоро получу четвертый. У нас на заводе слесаря только мужчины, и я — слесарь. Удивляются и уважают. Ни в чем им не уступаю, мужчинам. Он в парашютный кружок — и я в парашютный кружок.
Юрина мама переворачивает на сковородке котлеты и не соглашается с тетей Дусей.
— Ты чего, Мария, головой качаешь? Выскажись вслух, что думаешь. А я послушаю. Ты пограмотнее меня, ты учительница музыки. Скажи.
Мама смущенно покашляла, она робкая, Юрина мама. Тетя Дуся ее всегда побеждает, в любом споре.
— Видите ли, Евдокия Степановна, я думаю, что не надо женщине с мужчинами соревноваться. Женщина всегда будет женщиной, какую бы профессию ни выбрала. Хоть сталевара из нее сделайте, хоть трактористку. Все равно будет она нежной, мягкой. Это в ее природе женской.
Тут тетя Дуся бьет с размаху ложкой по столу.
— Лучше замолчи! Слушать не желаю! Если хочешь знать, это буржуазные выдумки — женская природа, мужская природа. Это классово-враждебный разговор. Барышни-кавалеры — это все теперь сметено, в прах развеяно!
— Евдокия Степановна, у вас каша пригорает.
— А наплевать. Пусть пригорает! У меня зато в цеху норма перевыполнена и на красной доске моя фамилия висит.
Тетя Дуся победно поглядела на маму, положила в тарелку каши, села на свою табуретку, стала есть.
— Евдокия Степановна, хотите котлету?
— А чего? Давай. По котлетам ты меня побеждаешь, что правда, то правда. Здесь я ничего не скажу. Но посмотрела бы я на тебя в цеху! У станка! Ой, не могу! Ох, и посмеялась бы я над тобой!
Юра старается не очень сильно тереть наждачной бумагой крышку, чтобы не заглушать разговор мамы и тети Дуси. В глубине души Юра согласен с тетей Дусей. А за маму ему стыдно: женственность, мягкость — все это старорежимные глупости.
Юра решил сказать об этом маме, когда они придут к себе в комнату. Но в этот вечер произошло событие, на первый взгляд не такое уж важное, но оно во многом изменило Юрину жизнь.
* * *
В тот самый вечер отец пришел с работы и сказал:
— У меня прекрасные новости — я получил премию за хорошую работу.
— Деньгами? — спросила мама.
— Часами? — спросил Юра. — Или фотоаппаратом?
Отец медленно, чтобы разжечь их любопытство, достал из кармана голубой листок бумаги.
— Путевкой в пионерский лагерь для моего сына Юрия.
— Ой! —Юра запрыгал от радости. — В лагерь! Вот это да! Мама! Папа!
