Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор - [4]
– Вы сами и вносили, девушка. Не понимаю только, как служба безопасности банка такие внесения мимо глаз пропустила, не отметив как возможные случаи незаконной финансовой деятельности, – заявила служащая банка. – Вы же студентка, пока неработающая, а такие средства на карту вносите! Вам очень повезло, что карту вашу не заблокировали!
«Везение тут не причем, это явно папа постарался – уж со службой безопасности банка ему несложно договориться было и карту мою на время незаметно взять, – поняла Василиса. – Но откуда взялся этот миллион?! С продажи прежней квартиры? Да нет, я помню, что тогда все деньги мы в Германии потратили. Откуда же?»
Четвертая странность касалась ночных голосов: Василисе каждую ночь мерещились шепотки и шорох по углам, но стоило встать и включить свет – все как и ни бывало. Но она точно слышала голоса! И даже отдельные слова порой улавливала:
– Ты куда, несчастный, список дел? – то и дело шипел тонкий скрипучий голосок.
– Тут все перерыли уже, где дел – там уж нет, – вздыхал потусторонний еле слышный голос, казавшийся Василисе похожим на голос отца. – Что вы так переполошились из-за этого списка? Не найдет его Василиса, а если и найдет – выкинет, не придаст важности этой бумажке.
– Герр директор сказал – найти и изъять, а приказ самого герра директора – это тебе не шуточки!
– Что за директор? – громко спросила однажды Василиса. Голоса замолкли и впредь слышны не были, а вот шуршание по углам продолжалось.
Пятая странность касалась обысков, которые в отсутствии Василисы регулярно проводились в ее квартире. Нет-нет, ничего сломанного и разбитого Василиса по возвращении домой не находила, но то горшок с цветком чуть в сторону сдвинут, то полотенца в стопке чуть по-другому переложены, то вдруг давняя пыль из-под ванны и ковров исчезла, а на улице девушку всегда преследовало ощущение слежки. Последней каплей для Василисы стало исчезновение любимой и единственной сумочки: она лишь на миг засмотрелась на играющих в сквере у дома детишек, а повешенная на спинку уличной скамейки сумочка уже исчезла. То, что ключи от квартиры, кошелек со всеми деньгами, паспорт и банковская карточка обнаружились в почтовом ящике, скорее возмутило, чем успокоило.
– Вот и замечательно! – возрадовался участковый, к которому сразу после кражи обратилась Василиса, успокоено взирая сейчас на находку в ящике. – Забирайте свое заявление о краже, девушка, нечего мне показатели по району портить! Уверен, что над вами просто подшутили, и саму сумочку тоже скоро вернут.
Сумочку действительно вернули в целости и сохранности, даже более того – с заново простроченной подкладкой. Что именно неведомые люди пытались найти за подкладкой ее сумочки, Василисе было невдомек, но проснувшаяся злость заставила ее саму приступить к яростным поискам неизвестно чего.
«Я вам всем покажу! Я припомню вам убитого отца! И дело гнусное, что вы на его смерть сварганили – тоже припомню!» – Василиса пылала чистейшим негодованием и перетряхивала каждую пылинку в квартире. Но ничего не находила.
После двух недель бесплодных поисков началась вынужденная генеральная уборка квартиры, в которой царил теперь невероятный кавардак. Василиса, которая сперва радовалась, что так усложнила неизвестным шпионам их поиски, пришла к выводу, что долго жить в таком бедламе она не сможет, и взялась раскладывать все по своим местам. Потихоньку свалка всего и вся истаяла, и только на столе громоздилась неаккуратная стопка конспектов и лекций, напоминая хозяйке о прошедшей подготовке к ГОСам и необходимости определиться с дальнейшими планами, раз студенческая жизнь уже безвозвратно закончилась. Василиса начала сортировать тетрадки по предметам, поближе складывая конспекты по алгебре, аналитической геометрии и математическому анализу, а историю педагогики задвигая на самые высокие и труднодоступные полки. С ностальгией раскрыв один конспект, Василиса увидела, что первая страница порвана, причем порвана точно не ею.
«Вот сволочи, и в моих бумагах копались! Что еще они тут напакостить успели?!»
Василиса стала быстро пролистывать тетради по любимым предметам и вот, из страниц теории вероятности выпал сложенный вдвое листок формата А4. Обыкновенный листок, на котором сверху было напечатано: «Средняя школа деревни Лысая Гора, Энского района, N-ской области». А ниже шел список из тридцати пяти имен мелким шрифтом. Обычный список учащихся школы, похожий на список выезжающих на олимпиады:
Николай Белый, 8 кл., физика
Павел Добрынин, 10 кл., математика
Мария Новикова, 9 кл., мировая литература
И так далее, имя-фамилия, класс, указание предмета.
«Область наша, район самый дальний. Те, кто рылся в моих тетрадях, этот листок наверняка видели – в фильмах первым делом тетради и книги переворачивают и трясут, а он точно должен был при этом выпасть, – задумалась Василиса. – У меня в тетрадях много всяких листков напихано, дурная привычка – все свои пояснения к тексту лекции на отдельных листах писать и распечатанные задачи по соответствующей теме вкладывать. Но этот листок мне незнаком. Откуда он тут взялся? Подкинули? Нет, скорее перетряхнули мои конспекты, из них вывалилось множество листков, так они их назад вложили, и этот вывалившийся неизвестно откуда листок запихнули в первую попавшуюся тетрадь. Значит, искали они не этот список. Или этот? Голоса говорили именно про список и директора. Директора школы?! Да ну, с каким криминалом может быть связан директор школы в далекой деревеньке? И нет ничего такого особенного в этом списке! Или я чего-то не замечаю?»
