Школа корабелов - [24]
Вскоре после визита Гурьева, о котором Катасанов узнал от своей жены, в департамент к нему явился Путихов и озабоченно осведомился, нет ли у его превосходительства каких-либо неприятностей от начальства.
— Что там у тебя произошло? — спросил Катасанов, заражаясь волнением подмастерья.
— Ничего особенного, — уклончиво ответил Путихов. — Токмо испытываю беспокойство от прихода профессора Гурьева. Как бы не нажаловался адмиралу.
— А зачем он будет адмиралу жаловаться, — успокоился генерал. — Я, брат, Гурьева знаю. Прежде чем к Кушелеву пойти, он мне всю душу вымотает. На него угодить — легче корабль с крыльями построить. Да ты толком говори, — что случилось?
— Во всяком деле изъяны есть, ваше превосходительство. И у нас не без того. Я вам два приказа на подпись принес. Первый об отчислении великовозрастных учеников, а второй по поводу пьянства и игры в карты. Начертано в оном, чтобы наказывать виновных, бить их нещадно батогами либо розгами в зависимости от возраста. Оба приказа с подписью вашей на обозрение ученикам выставлю, пусть страхом проникаются.
— Чего же ты мне раньше о сих безобразиях не докладывал? Сколько раз тебе говорил: наведи порядок! Вдруг ревизия какая. Книги счетные как содержишь?
— Тут, ваше превосходительство, комар носу не подточит.
— Ну хорошо. Передай-ка учителям, что приглашаю их на торжество по случаю присвоения мне чина генерал-лейтенанта.
— Покорно благодарю, ваше превосходительство.
Путихов уходил от генерала с чувством досады на себя и презрения к Гурьеву. «Дурень, дурень, — бормотал он, — кого испугался, академишки, чиновника пятого класса! Да мой генерал его пальцем придавит. Вот дьявол, адмирала Кушелева припутал, будто и впрямь к нему вхож!»
Глава шестая
ПРАВДА СО ДНА МОРЯ ВЫНОСИТ
1
Первое знакомство Гурьева с отобранными для него учениками произошло в коридоре. Профессор разыскивал верхний класс, но с любопытством остановился подле группы подростков, толпившихся у стены. Широкоплечий юноша выводил на ней мелом какую-то формулу и что-то горячо доказывал товарищам. Семен Емельянович узнал в нем жертву экзекуции, освобожденную им из рук Апацкого. Приглядевшись, он без труда опознал и остальных трех «жалобщиков».
Между подростками шел жаркий спор. Они так увлеклись, что не заметили, как подошел профессор. Скользнув взглядом по исчерченной мелом стене, Гурьев прислушался к спору.
— Нет, господа, эта задача не так решается. Скорость надобно из левой части равенства в правую перенести.
Ученики разом повернулись. Перед ними стоял незнакомый седовласый человек, в голубом сюртуке, из-под которого выглядывала ослепительно белая манишка. Голос его звучал весело. Лицо незнакомца выражало добродушие, серые прищуренные глаза ласково улыбались.
— Нам учитель господин Апацкий так показывал, а другой учитель, господин Дейч, иначе велит писать. Вот мы и разбираемся, — объяснил Саша Попов. — А я вас где-то видел, судырь, только не могу вспомнить… Кажется, я вас встречал…
— Это не столь важно. Лучше скажи, голубчик, как мне найти верхний класс?
— Там сейчас стол накрывают, судырь.
— А куда девались ученики из этого класса, которые отобраны для занятий с профессором?
— Это же мы и есть, те ученики!
— Очень приятно, что это вы. Будем знакомы: профессор Гурьев Семен Емельянович.
— Профессор! — пронеслось среди воспитанников.
— Мы вас давно ждем, господин профессор! Мы по вашей книге всю арифметику выучили, — сообщил Ваня Осьминин. — Из-за этой книги мы с ним, то есть с Саней Поповым, в школу корабелов, можно сказать, попали.
— Любопытно послушать эту историю, — улыбнулся Гурьев, — но вы мне ее после расскажете. А сейчас объясните, — почему у вас урока нет? По расписанию с вами должен еще два часа заниматься мичман Апацкий.
— Совершенно точно, господин профессор. Токмо Апацкий сегодня еще не приходил, — ответил Яша Колодкин.
Разговаривая с воспитанниками, Гурьев заметил, что ноги у некоторых обмотаны тряпьем, у других обувь в очень жалком состоянии. Он спросил, почему они разуты. Подростки смущенно посмотрели на свои ноги.
— За два года одну пару сапог выдали, давно сносились, — сказал один из них.
Донесся стук тарелок. Через полуоткрытую дверь в коридор несло запахом прокисшей капусты и горелого масла. Кухонные работники проносили на деревянных подносах ломти черного хлеба, и ученики вожделенно на него посматривали. Профессор перехватил один из этих взглядов и почувствовал острую жалость к голодным и раздетым, с нарывами на шее и чесоткой на руках, самоотверженным юношам.
— Пусть, господа, кто-нибудь из вас сходит к господину Путихову и приведет его сюда, — попросил Гурьев.
Воспитанники неловко переминались, но никто не двинулся с места.
— Нам, господин профессор, строго запрещено подходить близко к квартирам учителей, — сказал тихо Попов, потупив глаза.
«Эко запугал вас титулярный советник, — подумал Гурьев. — Ну ничего, мы с него скоро спесь сгоним!»
— Голубчик, — обратился он к Попову, — сбегай-ка позови Путихова. Скажи, профессор Гурьев просит его пожаловать; иди, не бойся.
Пока Попов бегал за титулярным советником, Семен Емельянович выяснил знания учеников по математике. Саша вернулся и доложил, что Путихов сейчас придет, но прошло не менее получаса, прежде чем он явился.
