Школа фехтования - [3]
— Да, это сложно поначалу, — кивнул головой Олег. — Начни с малого. С того, что ты можешь сделать.
— Что я могу? — парень было немного оживший, снова потух.
Мужчина задумался. На лбу у него обозначились морщины, глаза уперлись в одну точку на столе.
Вдруг он хлопнул ладонью, да так громко и резко, что Витя вздрогнул.
— Придумал! — радостно воскликнул Олег. — Раз ты не в их компании…
Мужчина уставился горящим взором на парня. Тот даже поежился.
— Ты ведь постоянно стоишь в стороне? Так? — зловеще улыбаясь спросил он.
Витя несмело кивнул.
— Так наблюдай за ними. За каждым. За его привычками, жестами, особенностями. Самое главное, за недостатками. Они же у всех есть!
Виктор непонимающе, но с надеждой смотрел на мужчину. А тот вскочил с табурета, и метнулся куда — то в комнату.
— Вот, — сказал он, придя обратно и кидая на стол тетрадь, толстую, с твердой обложкой.
— Что это? — поинтересовался парень.
— Твой дневник, — пояснил мужчина. — Только писать ты в нем будешь не о себе, а об окружающих тебя людях! Наблюдай, записывай, причем, не сильно шифруйся. Даже если прочитают, ничего страшного! Наоборот, пусть прочитают! Взгляд со стороны, да еще такой, который тебя будто раздевает, обнажая все то, что ты скрываешь, вытаскивает наружу все твое дерьмо! …
Олег опять улыбнулся зловещей улыбкой злодея.
— Это так больно бьет! — закончил он…
— Ну ты, козел! — ударил по ушам почти что визг.
Дневник полетел в сторону. Витя быстро переместился так, чтобы между Юрочкой и ним оказалась парта.
Да, откуда он мог знать, вырывая из рук парня этот дневник, что там написано? А как радостно вопил! Ведь на обложке черным по красному написано — «Дневник».
Чуть не всем классом читать сбежались! Как вытягивались их рожи, по мере прочтения! Он за этот год, почти всех успел описать. А чтобы они точно знали, о ком идет речь, каждый раздел он озаглавил крупными буквами.
Юрок в ярости бегал вокруг стола за парнем. А у Вити, вместо обычного страха, вдруг стало просыпаться новое чувство. Чувство превосходства. Ведь этот урод, бегает за ним, не потому что хочет унизить. Он бегает, потому что унизили его!
— Так, что тут происходит? — раздался сзади строгий голос учительницы.
Пока все разбегались по местам, Витя успел схватить с парты брошенный дневник. Можно, конечно, завести другой, но зачем? Этот тоже неплох.
Пока он шел к своему месту, на Камчатке, самой последней парте, его провожали взгляды. И взгляды эти были … Настороженными. Не все прочитали. И не про всех. Но поняли, что в этой тетрадке, есть все они. Невольно на губы выползла улыбка…
После занятий он покинул школу своим старым, проверенным тайным ходом. Через столовую. Зачем?
Просто на переменах то один, то другой, бросали на него многообещающие взгляды. Понятно, на крыльце будут ждать. Чтобы отомстить. За дневник.
О! И точно! Вон они. Парень осторожно выглянул из — за угла. Стоят. Что — то много их. Чуть не полкласса. Даже девчон… Бабы есть. Ну пусть, стоят. Ждут. Весна, не замерзнут. А он пойдет. Сделает новую запись!…
Витя откинулся на спинку стула, положил ручку и потянулся. Блин, оказывается, он так много успел написать! Устал копировать. А копировать надо. Завтра по любому, попытаются отобрать дневник либо силой, либо хитростью. Уже и так два дня он умудряется сбегать, вывертываться.
Парень посмотрел на тетрадь, которую ему дал Олег. Жалко, конечно, отдавать ее, но… Для большей достоверности.
Осталось сделать еще одну запись в нем.
Витя взял ручку и задумался. Ага!
«Прочли? Ну что же, вы еще хуже, еще подлее, чем я описывал. Украв этот дневник, прочитав его, вы совершили еще один поступок, подтверждающий, что вы самые настоящие мрази.
И лучше вам вернуть его. А если не вернете, то я такое напишу про вас, ублюдки! И мне поверят!»
Ну вот. Дневник скользнул внутрь сумки. Прошу. Читайте. Парень усмехнулся. Теперь понятно. Теперь он понял, как не бояться. Что они ему могут сделать? Они сами бояться его! Да, он изгой! И это хорошо! Лучше быть изгоем, чем одним из них!…
2.
Зал был полон народу. Все в антураже, даже многие зрители приоделись. Участники турнира выделялись сразу. Ну еще бы. Трудно не выделяться, надев на себя доспехи. Виктор прошел туда, где стояла его команда.
Странно, что от них выступали всего двое. Он и Миха. Оба новички. Никто из стариков не захотел.
— Ну что, Вить? — встретил его голос Алексея. — Готов?
Парень молча кивнул…
…Загремела музыка, насыщенная барабанами. Противник Виктора, отсалютовав мечом, стал осторожно подходить.
Не мудрствуя, он попытался достать его прямым выпадом. Парень отпарировав, сам провел встречный колющий. Противник отпрянул. Мечи с треском встретились. Меч Виктора подлетел вверх.
Его оппонент тут же сделал подшаг и резанул на уровне пояса. Витя немного отшатнулся. Меч просвистел мимо. Но тут же вернулся колющим ударом.
Витя даже не очень понял, что случилось. Как на тренировке он повернулся боком, подставляя свой клинок, под летящее лезвие… Рукоятью вверх… Так, чтобы меч противника скользнул по нему в сторону.
Подшаг! Противник шарахается назад и тут клинок Виктора, провернувшись в ладони, грохает лезвием в его нагрудник. Именно грохает, удар четко фиксируется. Парень еще пытается придти в себя, отскочить и атаковать, так как еще можно хотя бы свести к ничьей по очкам, проведя, встречный «смертельный» удар.
Честь, меч и герб. В общем-то это все, что нужно молодому аристократу, чтобы отправиться в путь, что-нибудь покорять. Правда, придется еще сестренку проводить, но она мила и прекрасна, а общество красивых дам только сокращает дорогу! Ах да, тут еще нужно родовой замок немножко защитить, но как только, так сразу!
Фанфик на мангу «Infinite Stratos» (Бесконечные небеса). Мне подарена вторая жизнь. Такое ощущение, что это награда за прошлую. Но если вы думаете, что я буду сидеть, как мышка, то вы сильно ошибаетесь! Я приду и возьму все!! Теперь я могу сражаться! И за моей спиной те, кто будут биться вместе со мной! Так и будет! Ведь я русский, я могу все!! Банзай!
«Опасное занятие выходить из своей двери, ты ступаешь на дорогу и если не придержишь ноги, то неизвестно куда придешь». Джон Р. Р. Толкиен. Властелин Колец. Когда-нибудь они станут взрослыми. На их плечи ляжет боевое железо, а руки будут греть рукояти мечей. Взовьются за спинами плащи с гербами в яростной атаке. Придавит грузом ответственности необходимость. Но пока они лишь ученики. У них еще все впереди, и слава, и горечь. Победы и потери лишь только будоражат воображение. Они молоды, сильны. И весь мир перед ними!
Позади смертельные испытания, из которых ты вышел не просто победителем, а героем! Вокруг тебя красивые верные женщины, готовые разделить постель и жизнь. И ты даже не сильно стеснен в деньгах. Все условия для спокойного, прямого пути, нужно только никуда не встревать, успокоить совесть тем, что всем не поможешь и вообще, ты уже достаточно пострадал. Вот только… Честь жжет гербом на груди. А на плечах рыцарский плащ. Губы кривит злая усмешка, ну а репутация у южан и так… Соответствующая! Вторая книга про приключения Аринэля Тайфола, барона, рыцаря и просто замечательного человека! Примечания автора: И снова напоминаю, хотя понимаю, что бесполезно, но все же.
Позади бурные события осени. Все понимают, что ничего еще не закончено, что этот период спокойствия, лишь затишье перед бурей. На границе княжества Эло постоянно бдят эльфийские стрелки, по равнине Соэн курсируют конные дозоры. Воины дроу следуя древней клятве, готовят войско для похода на Юг. Но пока все тихо. Ученики Академии грызут гранит науки. Гвардейцы готовятся стать офицерами, маги осваивают свой дар. Юность берет свое, усталость уже не валит с ног и по вечерам по Кюйтанэ-Арли гуляют парочки. Жизнь продолжается.
Фанфик на анимэ «Isekai no Seikishi Monogatari» (Иной мир – легенда Святых Рыцарей). Как тут все запутано. Огромные человекоподобные машины, летающие корабли. И вместе с этим, активно используют холодное оружие. И почему-то пилотов мужчин мало. Но это даже плюс! А с остальным разберемся, не впервой. Хотя, конечно, так впервые. Но где наша не пропадала?
По-видимому, текст «Афоризмов…» Дж. Т.Кента (1849–1916), впервые опубликованных в 1925 году в Чикаго, был составлен кем-то из его учеников, либо супругой автора Кларой Луизой, по устным записям, и не подвергался личной редакции Дж. Т.Кента. Различные высказывания, вероятно, имеют отношение к различным периодам его жизни, и иногда в определенной мере противоречат друг другу, в соответствии с динамикой воззрений автора. Ряд высказываний нередко многократно комментирует одну и ту же мысль. Удельное содержание тех или иных тем отражает скорее точку зрения составителя, и не всегда дает возможность составить объективное суждение о сумме взглядов самого Дж.
Энциклопедия предлагает системный обзор развития постмодернистской философии во всех ее тематических проекциях: в более чем 500 аналитических статьях подробно анализируются текстология, номадология, нарратология, шизоанализ, семанализ и мн.др. Издание также освещает главные предпосылки становления посмодернистского типа философствования, анализируя интеллектуальные стратегии модернизма, деструкции и диалогизма. Представлен понятийный аппарат, персоналии и фундаментальные тексты модернистской и постмодернистской философии.
Выдающийся русский религиозный философ Семен Людвигович Франк (1877-1950), замечательно последовательно развивающий основную парадигму русской религиозной философии – парадигму Всеединства, в помещенных в настоящем издании работах выступает в нехарактерной для себя роли – выходит за пределы чистой, если так можно выразиться, философии и создает плодотворную модель сопряжения последней с богословием. В данной книге Франк излагает основы христианства и доказывает, что все существенное содержание христианства основано на религиозном опыте, на «встрече человеческого сердца с Богом», на живом «общении с Богом».
Франк Семен Людвигович – видный представитель русской религиозной философии конца XIX – первой половины XX века, создавший на основе апофатической теологии и христианского платонизма свое собственное, глубоко оригинальное учение. С 1922 года жил за границей, где и стал одной из самых ярких фигур православной мысли русского зарубежья.
Константин Николаевич Леонтьев начинал как писатель, публицист и литературный критик, однако наибольшую известность получил как самый яркий представитель позднеславянофильской философской школы – и оставивший после себя наследие, которое и сейчас представляет ценность как одна и интереснейших страниц «традиционно русской» консервативной философии.
«… Три этюда, объединенные в этой книжке, были написаны в разное время в течение последних полутора лет. Они не только внутренно едины, но в них повторяются и развиваются основные мысли в новой связи. Мысли мои будут поняты верно, если они будут поняты динамически. Всякое статическое их понимание всегда будет ложно. Меня интересуют судьбы человеческих обществ в движении. …».