Школа архангелов - [30]

Наконец, она решила, что времени на подготовку Бену Кёрби было дадено предостаточно и не спеша вышла из туалетной комнаты в холл. Через пару минут туда примчался Биби, который держал в руках какие-то бумаги с сургучными печатями на шелковых шнурах. Сделка по покупке отеля завершилась успешно и теперь Ласковая Иури могла громить свой собственный отель без малейшего сожаления. Всё равно ей никогда не нравился его стиль, который она считала слишком пресным, унылым и совершенно невыразительным. Взяв бывшего майора-космодесантника под руку, она сказала:

– Биби, только не надо мне ничего говорить о каких-либо бумагах. Такой парень, как ты, просто не мог ошибиться, а если тебя и надули на миллиард, другой, так в этом, поверь, нет ничего страшного. Всё равно их у меня столько, что никогда и не сосчитать. Сейчас я хочу только одного, мой милый великан, полакомиться в большом гроте олениной жареной на вертеле. Надеюсь, что повара нас не заставят ждать слишком долго, ведь я заказала столик в ресторане ещё утром. Ты просто не представляешь себе, как я соскучилась по жареной оленине.

Едва только подойдя к прозрачным дверям, Биби тотчас напрягся и сказал чуть слышно:

– Иури, мне не нравится то, что творится в парке. Позвольте мне вызвать охрану и хорошенько пошерстить эту публику.

– Не позволю, Биби. – Так же тихо ответила ему Ласковая Иури – Так надо, парень, поверь. На меня готовят покушение и я хочу замести всех этих типов одним махом. Поэтому я и купила это заведение, чтобы мои парни не очень-то стеснялись.

Широко улыбаясь, новый управляющий отеля шепнул:

– Ну, тогда вы сейчас увидите, чего стоят в деле ксинантские сенсетив-коммандос, мадам.

У входа в парк их встретил метрдотель ресторана, мужчина в красной ливрее и с несколько бледноватым лицом, который повёл их в самый большой грот парка. Этот парк был весьма типичным для Ксинанта, – мира, в котором не осталось ни одного уголка естественной природы. На относительно небольшой площади ландшафтные дизайнеры создали маленькую горную страну с множеством скал, внутри которых были выдолблены гроты, террас и уступов, поросших миниатюрными кедрами и соснами, дубами и буками. Весь этот небольшой парк буквально утопал в цветах и являл собой весьма живописное зрелище, но оставался при этом рестораном – на маленьких лужайках и в гротах стояли столики и кресла.

К одному из таких уютных гротов, самому большому, расположенному напротив миниатюрного озера с островком посередине, их и привёл метрдотель. В гроте суетилась дюжина плечистых официантов в белых смокингах, в которых опытный человек легко мог угадать профессиональных солдат-наёмников если и того не того хуже, – профессиональных киллеров, которые весьма неплохо косили под официантов. Бенджамен подвёл Ласковую Иури к полукреслу стоявшему у стены грота, а сам поторопился занять место напротив неё, чтобы закрыть её в случае чего от выстрелов своей широкой спиной, но Гар, похлопав его по плечу, легко поднял парня вместе с креслом и пересадил немного подальше, а сам занял место напротив своей возлюбленной.

Девушки сели рядом со своей госпожой и тотчас принялись делиться своими впечатлениями, незаметно ощупывая столешницу. Стол в гроте стоял весьма капитальный, прямоугольный, семи метров в длину и двух с половиной в ширину. Его столешница была изготовлена из натурального фиолетового нефрита оправленного бронзой и имела в толщину вместе со сталопластовым основанием не менее пятнадцати сантиметров, так что могла на какое-то время стать хорошим укрытием от огня противника, если тот обойдётся одними бластерами и не пустит в ход немедленно тяжелые энергопульсаторы. Стинко так же остался вполне доволен столом, хотя ему и не нравилось, что вход в грот был слишком широким и единственной защитой была одна лишь плотная штора из цветущих лиан.

Самым вызывающим образом повёл себя Аригата. Он первым вошел в грот и чуть ли не обнюхал официантов, хлопотавших возле здоровенного хромированного мармита. Затем, пристально осмотрев окрестности, он воткнул древко своего копья в большое кашпо с цветами и сел на стул, стоящий возле входа, вполоборота, чтобы было удобнее следить за обстановкой снаружи. Обед его интересовал в самую последнюю очередь.

Как только все расселись за столом, официанты извлекли из недр мармита огромное блюдо-антиграв кованного серебра и оно, перелетев по воздуху, само водрузилось в центре стола, на который так и не было постелено скатерти. Оленья туша, фаршированная фазанами и кабаньей печёнкой, источала дивные ароматы, но отнюдь не с оленя по-королевски начинался этот охотничий обед. Официанты принялись обносить гостей блюдами с рябчиками, запечёнными в духовке с грибами, лесными орехами и кабаньими языками. Самурай тотчас вскочил на ноги и над столом мелькнуло его копьё. Стремительным движением он срезал с рябчика, поданного Ласковой Иури, кусочек мяса, поднёс острие копья к губам официанта и свирепо прорычал вполголоса:

– Ешь.

Официант, взявшись за кончик копья, послушно съел дичь, а Стинко, выпустив из руки небольшой приборчик, который тотчас застрекотал и принялся описывать круги над столом, добродушно приструнил его: