Шкловцы - [54]
— Ну, о! Ну!.. Мелеха-эйлом… (Владыка вселенной…)
Это означало, что сейчас он занят с Богом и не может отвлекаться на людей.
Гитка-лавочница было попятилась, но тут же сообразила, что теперь-то как раз подходящий момент, самое время, чтобы смягчить сердце Лейбы-горбуна. Ведь реб Лейба только что отобедал и у него, наверное, хорошо на душе, вот он и смилостивится.
Вытаскивает вдова замерзшие руки из-под платка и принимается не только ртом, но и руками умолять Лейбу-горбуна, словно жертва разбойника:
— Реб Лейба, что же вы со мною делаете? Нешто у вас нет жалости к трем моим сироткам? Ведь вы у меня хотите описать за долги и постель, и ту малость товара, что есть в лавочке… Что же это, как же так?
Лейба-горбун отвечает ей вопросом на вопрос, улыбаясь и покачивая ермолкой, как отец родной:
— Баавур шмей а-годейл, ки у эл зон у-мфарнес?.. Ашер боро… кхе-кхе… Коомур! Пейсеах. Ёдехо. У-масбиа… Борух ато адейной… (Потому что ради Имени Своего великого Он питает… Которых создал… Как сказано: раскрываешь ладонь Твою и насыщаешь… Благословен Ты, Господи…)
Это значит: у меня нет жалости? Не на того напала! Ведь я, кажется, ждал-ждал, но теперь, думаю…
Понимает сразу Гитка-вдова, о чем думает реб Лейба, и продолжает:
— Ну, если я немного затянула с платежом, так что с того? Я вам платила каждую неделю с прицентом, кажись, каждую неделю… пока мой малой не заболел скарлатиной…
Лейба-горбун разводит руками и пучит глаза:
— Ай, нейде лехо, адейной, элэейну… (Благодарим тебя, Господь, Бог наш…)
Это значит: на все воля Божья, что же тут поделаешь?
А Гитка-вдова продолжает плакаться ему:
— Аптекарь забрал у меня все до копейки, а наш фершал, такой-сякой, вы ж его знаете…
Лейба-горбун поводит бровями и поднимает палец:
— Ми-кол цорейсейну!.. Be но ал тацрихейну… (От всех бедствий наших, чтобы не нуждались мы в одолжениях людских…)
Это значит: знаю ли я их?! Дай Бог, чтоб не пришлось с ними дело иметь!
Думает Гитка-вдова, что сердце у Лейбы-горбуна смягчилось, что все уже на мази, и сразу же берет быка за рога:
— Мне кажется, реб Лейба, вы же знаете… Сколько я там пропустила? Всего пару недель… ну, мы же евреи…
Удивляется Лейба-горбун:
Овину, малкейну, адирейну? (Отец наш, Владыка наш, Могучий наш…)
Это значит: только пару недель?
— А-мелех, ох, а-тейв ве-амейтив!.. (Царь благой и дарующий благо…)
Это значит: хорошо! Сейчас посмотрим.
Вытаскивает Лейба-горбун из-за пазухи книжечку и начинает вперемешку с благословением считать на пальцах:
У-эйтив... (И Он делал…)
И загнул один палец.
— У-мейтив… (И Он делает…)
Два пальца.
— У-йейтив лону. (И Он будет делать…)
Три.
— У-гмолону у-геймлейну у-йигмелейну... (И Он воздавал, и Он воздает, и Он будет воздавать нам добром…)
Еще три пальца, вместе шесть.
— Ну, лхейн у-лхесед у-лрахамим у-лревах… (В милосердии, и в сострадании, и в любви, и в благосклонности…)
Десять.
— Ну, ацлохе... (Удачей…)
Это еще одна неделя, еще один палец, и все. Итого одиннадцать. Одиннадцать пальцев.
— Ну вот видите! — растолковывает Гитка. — За одиннадцать недель, слава богу, я заплатила с прицентом.
Но Лейба-горбун опять разгибает пальцы и считает по новой, качая головой над каждой неоплаченной неделей и одновременно продолжая благословлять:
Парносо… (Заработком…)
Нет ничего.
— Ве-халколо… (И пропитанием…)
Нет.
— Ве-рахамим… (И милостью…)
Ничегошеньки.
— Ве-хаим… (И жизнью…)
Прошлогодний снег!
— Ве-шолейм… (И миром…)
Опять ничего.
— Ве-хол тейв… (И всяким благом…)
Дрянь!
— У-микол тув… (И ни в каком благе…)
Тоже нет ничего. Хм! В общем, за семь недель ни копейки не заплатила.
— О-рахамон у-йиштабах, хе-хе, ледейр дейрим! (Милосердный, и Он восхваляем всеми поколениями…)
И это у нее называется пара недель!..
— Ох, ох! У-лейлмей эйломим. (И навечно…)
Лучше бы ему не дурили голову!
Гитка-вдова в отчаянии, сердце у нее щемит:
— Но мы же зарабатываем, реб Лейба, скоро зимняя ярмарка, вот мы все и решим…
Ничего, он ведь может еще подождать какие-нибудь шесть… то есть, она хотела сказать четыре недели, то есть…
Лейба-горбун уже начинает слегка сердиться:
— О-рахмон у-йишлах лону эс элийоу а-нови?.. (Милосердный, и Он пошлет нам Илью-пророка…)
Это значит: еще месяц ждать? Еще чего!
— Кмей шнисборху авейсейну авроом йицхок ве-янкев!.. (Как были благословленны отцы наши Авраам, Исаак и Яков…)
Это значит: врагам такого не пожелаю!
— Реб Лейба, — всхлипывает Гитка, — это вы просто так говорите. Вы вовсе не такой плохой.
Это Гитка пытается подольститься.
Отвечает ей Лейба-горбун, качая головой из стороны в сторону:
— Бакейл микейл кейл, кейн йворейх эйсону кулону йахад… (Всем, так благослови нас всех вместе…)
Это значит: пусть ему Господь так поможет, как все ее добро распродадут, распродадут до последней подушки. А ждать он больше не будет!
— Ах вот вы какой! Убийца! — визжит Гитка-вдова. — Нечестивец! Каменное сердце!
Лицо Лейбы-горбуна кривится, как от кислятины, он кричит ей в ответ, размахивая руками:
— Бморейм йламду алейхем! Ве-олейну зхус!.. (Пусть о них и о нас решат к добру…)
Это значит: заткнись и убирайся подобру-поздорову!
И, пожав сутулыми плечами, он заканчивает уже тише:
— В-нисо брохо меейс адейной,
Залман Шнеур (1887–1959, настоящее имя Залман Залкинд) был талантливым поэтом и плодовитым прозаиком, писавшим на иврите и на идише, автором множества рассказов и романов. В 1929 году писатель опубликовал книгу «Шкловцы», сборник рассказов, проникнутых мягкой иронией и ностальгией о своем родном городе. В 2012 году «Шкловцы» были переведены на русский язык и опубликованы издательством «Книжники». В сборнике рассказов «Дядя Зяма» (1930) читатели встретятся со знакомыми им по предыдущей книге и новыми обитателями Шклова.Лирический портрет еврейского местечка, созданный Залманом Шнеуром, несомненно, один из лучших в еврейской литературе.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
Перед вами юмористические рассказы знаменитого чешского писателя Карела Чапека. С чешского языка их перевел коллектив советских переводчиков-богемистов. Содержит иллюстрации Адольфа Борна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.