Шкатулка дедушки Елисея - [11]
Не могу вам даже и сказать, до какой степени это мне было противно. Человеческие призраки наполняли меня вечной тревогой, тоской и ещё чем-то таким ужасным, чему нет имени даже на языке жестов…
С большим трудом мне удалось удрать от старухи. После этого я уж больше не решался продолжать мою уличную жизнь: хватит, друзья мои, хватит… Котам нужна защита, тем более чёрным котам. К сведению моих собратьев: задача не так уж непосильна, если подойти к ней с умом. Всё дело в том, чтобы не хозяин выбрал вас, а вы сами выбрали себе хозяина! Это, конечно, непросто. Но проявите терпение — и удача вам обязательно улыбнётся… Вот так я и поступил: я сам себе нашёл хозяев. Они славные, я не раскаиваюсь, что выбрал именно их… Впрочем, в этих делах мы, чёрные коты, почти никогда не ошибаемся.
Итак, надеюсь, вам ясно теперь, откуда я так хорошо знаком с призраками?
Продолжаю рассказ.
Эти прозрачные люди, за которыми я крался по коридору, шли, как я уже говорил, в направлении Музыкальной Комнаты. «Интересно, — подумал я, — как они туда пройдут, ведь дверь заперта?»
Но они даже не попробовали её открыть. Они вообще не обратили на дверь никакого внимания. Не сбавляя шага, они направились к стене и… прошли сквозь неё! Вот к этому трюку, признаюсь вам, я совершенно не был готов. Ничего себе фокус, а?
Они просочились сквозь стену, как сквозь сито, и больше я их не мог видеть. Я сел перед этой стеной в полном недоумении и некоторое время не знал, что мне предпринять дальше. Потом, за стеной, я услышал звуки музыки. Призраки играли на инструментах! Ну, здесь даже мой опыт не мог мне помочь разобраться с происходящим. Ни разу в жизни я не имел дела с музицирующими призраками.
Прошла ещё одна ночь, а потом ещё одна. Всё повторилось в точности так, как я описал выше. Мои бедные хозяева после трёх бессонных ночей еле-еле передвигали ноги. Мне было их, конечно, жаль. Но чем же я мог им помочь?,
VII. Вовка
Луна всё прибывает. Скоро она станет совсем полной. Небо абсолютно чистое — располагает к ночным прогулкам.
В одну из таких ночей мы с котом, крадучись, как двое воришек, шли по коридору к нашей странной и ужасной, нашей загадочной Музыкальной Комнате… Пришли. За дверью кто-то тихонько играл на рояле.
И снова я осторожно отпер дверь, приоткрыл, заглянул.
В комнате, в той её части, где стоял рояль, горели несколько свечей. На старинных венских стульях, поставленных вблизи этого инструмента, я увидел фигуры сидящих людей. Они были видны очень слабо, как если бы их нарисовали размытой акварелью. На нас с Амадеем они не обратили никакого внимания. Мы долго стояли, не осмеливаясь двигаться дальше. Мой кот и здесь взял инициативу в свои ру… то есть, я хотел сказать, в свои лапы. Он проскользнул в комнату, спрятался за китайской ширмой и оглянулся на меня: «Давай, мол, сюда, чего ты там застрял?» Пришлось мне последовать его примеру.
Позиция за ширмой — отличная позиция. Ты можешь всё слышать и всё видеть, тебя же не видно никому. Я долго всматривался в этих людей, в тех, кто слушал, и в того, кто играл… Всматривался-и не верил своим глазам.
Вы бы тоже не поверили. Судите сами: передо мной были люди, как две капли воды похожие на портреты композиторов, те, что я видел на обложках музыкальных книг моей сестры! А двое из них совершенно точно повторяли бронзовые бюсты, стоящие у нас на пианино.
От одного этого можно было обалдеть. Повторяю, я не верил своим глазам. Но пришлось, в конце концов, поверить: ведь и одежда их была такая, как там, на портретах! На Моцарте, например, — камзол и белый парик. Чайковский был облачен во фрак. Во что был одет Шопен, я даже точно не берусь сказать, кажется, это называлось «сюртук», но вообще-то я могу ошибиться. И парик на голове Баха был точно такой, как на портретах-огромный, до плеч, в крупных кольцах. Бетховена я узнал, конечно, по его лохматой шевелюре и грозному виду. Одного лишь пузатого человечка с бакенбардами я долго не мог распознать, пока кто-то из присутствующих не обратился к нему по имени. Это был итальянский композитор Россини.
Всех ли я назвал? Кажется, всех… В тот вечер их было шестеро. Всматриваясь, я заметил ещё одну особенность: свечи, которые отбрасывали довольно чёткие тени от всех предметов, почему-то просвечивали сквозь этих людей так, будто они совсем не существовали! Ни одной тени от них я не увидел, сколько ни всматривался… И вот что ещё непонятно: почему же я их не мог увидеть в прошлый раз?
Самое время было себя спросить: уж не во сне ли я это вижу?
Нет. На сон что-то не похоже… Я не смел ни громко вздохнуть, ни резко пошевелиться — настолько меня захватило то, что я увидел. Оглянулся на кота: он почувствовал мой взгляд, поднял чёрную морду с белыми усами. Шерсть на нём стояла дыбом. Переживает, бедняга. Однако с места он не ушёл и не оставил меня одного — мой надёжный друг. Я приложил палец к губам (почему-то мне показалось, что мой кот поймёт этот жест) и стал смотреть дальше.
Долго вытерпеть за этой ширмой мне было трудновато. Я ведь не догадался одеться, в одних трусах стоял на холодном полу. Хотел было уже покинуть мой наблюдательный пункт и разбудить сестру, а там будь что будет… Но игра вдруг оборвалась. Моцарт (это именно он сидел за клавишами) обернулся к своим слушателям, а слушатели поднялись со своих мест.
Тумасу шесть, он сидит на веранде и ждет своего лучшего друга — лохматого смешного пса по имени Трассель. Обычно Трассель прибегает к Тумасу утром и они играют весь день напролет. Но сегодня Трасселя все нет и нет. Что, если с ним что-то случилось? Тумасу строго-настрого запрещено выходить из дома одному, но он все равно отправляется на поиски друга.
Переиздание повести погибшего во время блокады ленинградского писателя В. Валова. Повесть посвящена детям, помогавшим красным партизанам в борьбе с белогвардейцами во время гражданской войны.
Электронная книга не имеет прямого печатного аналога. В нее включены две приключенческие повести Игоря Всеволжского, опубликованные в годы Великой Отечественной войны. Повесть «Зеленая стрела» печаталась в газете «Пионерская правда» в №№ 31-40 за 1944 г., а повесть «Собака полковника» в журнале «Пионер» за 1945 г. (№№ 1-6). Название книги и обложка сделаны нами. Сохранена орфография печатных изданий с одним исключением — использован твердый знак — V_E.
В волшебной долине единорогов и праздники всегда совершенно волшебные. На празднество в честь дня рождения Авроры, королевы долины, пригласили всех-всех, даже Аишу и Эмили, девочек из нашего мира, и добрых подруг Авторы. Но кто-то хочет сорвать праздник. Блёстки, которыми собирались осыпать именинницу, превратились в жижу, а прекрасные подарки в нарядных коробках оказались испорчены… Аиша и Эмили намерены разобраться и всё исправить. В конце концов без приключений не бывает идеального дня рождения!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.