Шиза и Малыш - [9]
— Ну что! Где ваш следак? — мы подъехали на уазике коменданта к чеченскому отделу внутренних дел.
— Сейчас, сейчас подойдет! Да вы не ждите нас, или дорогу не знаете? Идите пока, мы сейчас будем!
На станции — тишина. Ни единой души. По коже холодок. Оказывается и у меня есть загривок! На дверях депо висит огромный замок, окна заложены кирпичами, следов взлома и проникновения в здание нет. Сапер качает головой. Что-то не так, слишком все просто — а значит — опасность… Старший группы машет рукой, и мы отходим под прикрытие бетонного забора.
— Ну что? Как дела? — запищала рация чеченским акцентом, — Работать начали?
— Начали, уж скоро закончим, где ваш следователь?
Ударная волна мощного взрыва, от которого повылетали окна и двери, сшибает меня с ног, и я втыкаюсь головой в забор. С крещением!..
— Суки! Я ж им матки повырываю!.. — откуда-то издалека доносится сиплый рев сапера-майора, — С-суки!..
Разумеется, никакого предательства не было. Как всегда — случайное стечение обстоятельств…
В селе жило немало русских. Кто смог — уехали. Кому некуда — остались. Что ждало их в будущем, они не знали, но знали, что в России их никто не ждет.
На одной из центральных улиц жила русская семья из двух человек. Дед Степан Захарыч и его пятнадцатилетняя внучка Маришка встречали нас всегда приветливо и радостно.
— Дед, как вы тут со зверями живете? — недоумевает Кирпич, подмигивая девчушке, — Не страшно?
— Это тебе страшно, — покачал головой Захарыч, — А я тут родился, вырос, и помру. А зверьми все стали. И русские. Хорошо, когда зверь обрусеет, плохо, когда русак звереет… Я, сынок, обрадовался, когда солдаты вошли в наше село. После дудаевского беспредела видеть родные, русские лица. Стою, улыбаюсь, хочу помахать им рукой, и вдруг меня как током прожгло, что рядом со мной стоят чеченцы, с которыми я прожил всю свою жизнь. С которыми делили вместе и радость и горе… Это очень тяжелая ноша — жить среди чужого народа, и видеть, как твой народ ведет с ним борьбу. А разве я могу ненавидеть чеченцев, если одни рвались ко мне в дом ограбить и убить, а другие спасли нас? Вот, поди, рассуди…
— Ничего, Степан Захарович! Наведем порядок — заживете по-прежнему! — улыбнулся лейтенант, старший нашей группы.
— Наведете… — крякнул дед, — Навели уже… Населенный пункт освобожден от бандформирования путем полного уничтожения пункта. Лихо. И после этого удивляетесь, почему с вами вся Чечня воюет… Ни черта не понимаете в чеченской психологии.
— Так просвяти, дед! — засмеялся лейтенант.
— Просвяти… Пришел с автоматом — и просвяти… А раньше что, времени не было?… Здесь же никогда государства не было. Только военно-племенная демократия. Девять племен делятся на тейпы, которых более полутораста. Основной закон — родственные отношения. Даже имаму Шамилю только временно удалось объединить эту раздробленность общей войной против «неверных», религией и жестокими казнями. А теперь московские политики своей тупостью объединили против себя всех чеченцев… Они же не инкубаторные, как русские. Они все — люди рода. Которым дорожат. Предков до десятого колена помнят. Непросто чечена приручить, еще труднее удержать в повиновении. А сейчас кто Россией правит? Либо соплежуй, либо продавшийся негодяй, набивающий свои карманы… А страдают простые люди. И русские, и чеченцы… Эх…
— Бандиты то есть здесь? А, дед?
— Бандиты… Смотря кого иметь в виду. Днем нет. А ночью, когда вы у себя прячетесь, здесь живут по своим законам. И не мне их нарушать. Мне вон, еще Маришку растить да растить… Вот недавно ваши солдаты от дури из миномета бахнули. Во дворе дома два мальчика играли. Одному осколком центральный нервный столб перебили. Виноватых нет. Десять лет Ахмету было… Его отец теперь кровник. А бандит ли он? Кто сможет ответить на этот вопрос?…
Ненавистью полон мир. Ночь ненавидит день. Слабый ненавидит сильного. Дурак умного. Я ненавидел этот жестокий мир. Война оказалась совсем не такой, какой она должна была быть. Война оказалась вшивой, дерьмовой, и подлой. Как в любом деле, здесь были проигравшие и выигравшие. Только те, кто ползал по горам, ходил в рейды, сопровождения колонн, кто сидели под обстрелами, в засадах — оказались проигравшими. Выигравшими оказались те, кто сидели в Москве, и дергали за ниточки этого кровавого спектакля.
Захарыч со своей внучкой оказались тоже проигравшими. Подчистую. В углу рыгал Кирпич, хмурые менты курили одну сигарету за другой, а под кровавыми простынями проступало то, что осталось от деда с девчонкой. Возле ворот толпились соседи, лица чеченок заплаканы, мужчины суровы и решительны.
— Что, никто ничего не видел? Да?! — вдруг заорал лейтенант, — Вам плевать на них? Да?! Сволочи вы все! Сволочи! Их убивали, а вы спали рядом, и вам было насрать на них?!..
— Успокойся, лейтенант! — поднялся ему навстречу капитан-чеченец из местных ментов, — Захарыча все знали и уважали, не наши это… Наши бы его в обиду не дали…
— Да вы все тут хорошие! Как нас в депо отправили — забыл?! А я никогда не забуду!
Я повернулся и пошел в огород, чтобы не слышать разрастающуюся ругань. И так на душе хреново. Я был Шизой, но не убийцей. Но теперь что-то внутри меня сломалось. Теперь я готов убивать. Мало того — теперь я хочу убивать. Бешеных собак пристреливают…
Террор не знает пределов, не имеет веры и национальности. И как же сложно сегодня преодолеть условности, политику и границы, чтобы плечом к плечу встать против него в непримиримой схватке. Именно так, вопреки всему, ведет свой бой с террористами интернациональная команда Александра Беркутова. И не всегда навыки и рефлексы отборных профессионалов необъявленной войны смогут предопределить исход битвы. Даже самым великим воинам иногда требуется мимолетная улыбка капризной девы-удачи. На этот раз обложку предложил автор.
Трагическая история о похищении ребенка. …Братишка, все не так просто, как тебе кажется. Как бы там ни было, мы все трое созрели для электрического стула. То, что произойдет или не произойдет с тобой, с этим сопляком, с твоим другом, с девушкой — это ничего ровным счетом не меняет. Если меня вынудят, я прикончу мальчишку и всех, кто попытается ставить мне палки в колеса. Но как только получим деньги, мы трое исчезнем и оставим тебе ребенка и девушку. Делай с ними что хочешь. За всю свою поганую жизнь я так и не узнал, что значит иметь деньги.
Ад, Рай — «Тот свет». Практически каждого интересует, что там и как. Люди гадают, фантазируют, мечтают, верят. Герой «Протозанщиков» точно знает, что происходит за пределами жизни, ведь именно там он и оказывается после нападения. Эйфория, счастье, любовь — все это есть, но существует и огромное количество проблем, множество неизведанного, предательство, подлость и другие, такие привычные, такие «земные» вещи. Приходится объединяться с «местными», приходится призывать на помощь живых друзей. В результате закручивается история с приключениями, тайнами и… войнами между всеми Мирами! А еще все это вовсе не страшно.
Группа бывших одноклассников организует компанию Интеркрайт, которая вскоре становится монополистом на рынке природных ресурсов, но большие деньги приносят за собой большие проблемы. Бывшие одноклассники становятся бывшими друзьями… Содержит нецензурную брань.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.