Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька - [63]

— Почему «В» — удивилась Снежка. — И вообще, кто назначал тебя самым главным?

— Я сам себя назначил, как самый умный среди вас и заместитель Алекса. А «В» потому что «Ванька», и вообще это третья операция по счету — Юфа, училка твоя, а теперь он. Вот и выходит: А, Б и В.

— Может, тогда дяде Саше обо всем расскажем?

— Получится Ваньку вернуть, тогда и расскажем. Все равно он нам ничем помочь не поможет. Кстати, а где сейчас это чудовище?

— Ты про Ваньку? С утра дома был, — пожал плечами Глеб.

— Так пошли к тебе домой!

— Туда нельзя. Опасно! Там бабушка и Ника.

— Сейчас мы их устраним на пару часов! — пообещал Гном. — Я попрошу маму, и она найдет им билеты на какую-нибудь елку.

Поговорив пять минут по телефону, он повернулся к друзьями.

— Все! Можешь звонить бабушке. Надеюсь, театр юного зрителя их устроит?

— Угу, — угрюмо кивнул Глеб. — А что с пистолетом-то делать?

— Пф! — фыркнул Пашка. — Делов-то! Бинокль же ты переместил, а пистолет что, не сможешь?

После того, как бабушка с Никой ушли из дома, Хранители Теней устроили короткое совещание на кухне.

— Так, вот что, — быстро сказал Глеб. — Я сначала поговорю с ним.

— Ну, Глеб, — Снежка округлила глаза.

— Все, — решительно отрезал он. — Или так или никак!

В этот момент Ванька зашел на кухню.

— Привет, — Снежка выступила вперед, будто прикрывая собой замершего в непонятном ступоре Глеба, и протянула узкую ладошку. — Я Снежана.

— Иван.

Надо же — Иван! Сроду брат так себя не называл! Его всегда бесило это русское имя, казалось сказочно-старинным, деревенским. Настоящий Ванька представился бы как Джон или вообще промолчал бы, занавесившись дурацкой челкой. Хотя, теперь ему и занавешиваться-то нечем — короткий спортивный ежик на голове делал брата совершенно чужим, непривычным.

— Вы чего тут? — настороженно спросил Ванька.

Снежка толкнула Глеба локтем в бок.

— А? — очнулся он. — Да… Слышь, Ваньк, я спросить хотел…

— Ну?

Голова была пустой и легкой. Ни одной мысли. Только жуткое ощущение уходящего времени. Глебу казалось, он всем своим существом чувствует, как минуты отрываются от настоящего и бесследно исчезают в прошлом. Нужно решать. Нужно сделать выбор. Да или нет? Ванька или выворотень? Делать или не делать? Блин. Блин-блин-блин!

— В чем дело-то? — Ванька (или не Ванька?) прищурился и как-то весь подобрался, напрягся. — Спрашивай быстрее, мне на тренировку пора, между прочим.

— А что это ты вдруг спортом решил заняться? — спросил Глеб, уже без всякого смысла, просто чтобы хоть чуть-чуть потянуть время.

— Решил и решил, — ощетинился Ванька. — Тебе-то что? Сам меня гнобил: будь как все, учись давать сдачи, не занимайся фигней… Вот и решил. Опять не нравится?

— Нет, все нормально, — упавшим голосом отозвался Глеб. Решения не находилось. Подсказки не было. К черту все! Сейчас он просто развернется и уйдет! Он не может, просто не может взять на себя такую ответственность! Тогда, со Снежкиной училкой, все получилось как-то само собой. Он даже не успел подумать. А сейчас все так сложно…

— Ладно, я пошел, — делано-небрежным тоном бросил Ванька (или все-таки выворотень?!).

Глеб краем сознания отметил, что глаза у братца тоже все-таки не такие как раньше — злые, колючие. Такой взгляд Глеб видел в детстве — когда на него, совсем маленького, наскочила лохматая грязная собака и принялась отчаянно облаивать. Глеб тогда чуть в обморок не грохнулся от страха. К счастью, подбежал папа и страшно закричал на собаку, замахнулся подобранной палкой. Псина поджала хвост и бочком кинулась прочь. Но, перед тем как убежать, несколько секунд смотрела на трясущегося от страха Глеба именно таким взглядом — словно размышляла, укусить или не стоит.

Брат повернулся и пошел в прихожую. Не оглядываясь, легко переставляя ноги в спортивных кроссовках — Рафты, подумал Глеб отстраненно, и когда успел купить?

— Глеб, — сдавленно прошептала Снежка. — Ну, давай же!

Глеб отрицательно мотнул головой.

— Я… не могу.

— Тьфу ты! — сплюнул Пашка. — Эй, погоди! Слышь, Вано, вернись-ка!

Гном силком притащил упирающегося Ваньку обратно, поставил перед Глебом и заорал:

— Ты что — совсем поляны не видишь? Протри глаза, колдун недоделанный! Это что, твой брат? Вот это чудовище — твой брат?!

Он схватил Ваньку за плечи и принялся вертеть как куклу.

— Эй, — брат стряхнул с себя Пашкины руки и отскочил в сторону. — Совсем охренели?! Да пошли вы!

Гном вцепился Ваньке в руку, не давай уйти и обвиняюще ткнул пальцем Глебу в грудь:

— Ты когда-нибудь слышал, что он так выражался? А где же наш любимый английский?

Действительно, подумал Глеб, он же совершенно перестал использовать свои любимые английские ругательства. Значит, все-таки… Ладно, будь что будет! Только надо сделать все очень аккуратно. «Я осторожно», — мысленно пообещал он брату и попытался сосредоточиться. Как с учительницей, как с Юфой. Получалось плохо, Глеб даже зажмурился от напряжения. Потом ему вроде бы удалось поймать нужное ощущение. Так, теперь открыть глаза, мысленно потянуться к брату, и…

И тут что-то твердое врезалось Глебу в нос. В голове бомбой взорвалась боль. От неожиданности он отшатнулся, край табуретки ударил под коленки, и Глеб плюхнулся на пол.