Широкая кость - [2]
– Хм-м. Вряд ли я смогу похудеть.
Мама смотрит в потолок. Опять.
Медсестра фыркает, чмокает губами.
– Конечно, сможешь. Надо просто больше двигаться и меньше есть.
Постойте… извините, это мне не послышалось: «МЕНЬШЕ ЕСТЬ»? Послушать ее, так это так легко. Вот я ей и говорю – с сарказмом:
– И это, по-вашему, так легко?
– Очень легко. Есть три раза в день, с голоду не умрешь. На завтрак яйца, на ланч салат с курицей, на обед рыба с овощами и рисом. Вот и все. Легче легкого.
И никакого пудинга. И никаких пирогов.
Жесть.
Она что-то записывает на голубом листочке. Вероятно, мой вес, потому что она пишет целую вечность. Кончик ее шариковой ручки изгрызен. Тоже, стало быть, любит грызть. Наш человек. Записывая, она приподнимает бровь, как будто выписывает чек кому-то, кто этого не заслужил. Потом, глядя на меня в упор, начинает говорить, наставив на меня кончик жеваной ручки.
– Знаю я вас, девчонок. Вы все думаете: раз у меня хорошенькая мордашка, ничего, что я ужасно толстая.
Ага: ужасно.
Во-первых, я считаю, что врачи и медсестры не должны позволять себе прохаживаться по поводу внешности пациентов. Они должны относиться к частям тела как к голым фактам. Рука. Голова. Ноздря. Печень. И нечего докладывать пациентке, что она хорошенькая.
– Нет, – смеюсь я. – Я вовсе не думаю, что у меня хоть что-нибудь хорошенькое.
Что, не ожидала, что этот крученый мяч полетит в твою сторону? Ха-ха!
Она смеется, фальшиво, будто проглотила муху, и самодовольно.
– Извини. В гробу ты будешь очень хорошенькой.
Ого. Ох.
Мама начинает плакать.
Да какого черта? Нет. С какой стати она плачет? Я думала, у нас все под контролем.
– Мам, не реви. Мама. Ну чего ты? Ты же никогда не плачешь.
– Я и не плачу.
– А то я не вижу. Мама. Это же слезы. Вон, текут в три ручья.
– Мне просто… Извини, я… Когда ты была маленькая, я тебя хвалила за то, что ты доедаешь все с тарелки… Ыыы… да… ик… и… и теперь, когда у тебя стресс… может, из-за этого ты все время ешь? (Только не говори: «чтобы привлечь к себе внимание».) – Чтобы утешиться, – добавляет она. – Может быть, это из-за меня? Я во всем виновата.
– Ты? В чем ты виновата? Я знаю, что бываю прожорливым поросенком, мам. Я ем жареную картошку, сыр, мороженое, белый хлеб и все-все-все. Меня не нужно кормить насильно. Это я из-за себя толстая, не из-за тебя… и нечего извиняться, мне нравится есть и нравится моя внешность, а это в моем возрасте большая редкость. Почти все знакомые девчонки презирают свое тело. – Я качаю головой: ну чего она ревет? – Гос-с-с-поди, мама, ты же гордиться мною должна. Ну мам!
– Вот видишь, – говорит сестра, – это эгоизм – быть такой толстухой. Из-за тебя мама плачет. – Да заткнись ты, наконец. Я ловлю себя на том, что мысленно спорю с ней. Отстаиваю свое право быть толстой.
– Но я здоровая. Я хорошо кушаю. Я не понимаю, какого… мам, ну не плачь.
– Это не называется «хорошо кушаю», это называется ожирение.
Крылья
ОЖИРЕНИЕ? И это говорит вполне себе ТОЛСТАЯ медсестра. Да что она вообще понимает? Она же даже не врач. НЕНАВИЖУ эту сестру.
– Мама, я хорошо кушаю, правда? Мы едим все органическое. Ну скажи ей, пожалуйста!
– Мы дома хорошо питаемся. – шмыгая носом, мама начинает нас защищать. – Но мы с ее отцом… мы разошлись… сейчас живем отдельно; это не в первый раз… мы просто… все так сложно… – Она вытирает слезы и смотрит на меня. А я разглядываю прорези в ставнях, фигурные бусины, соединяющие полоски ткани, ящик с медицинскими картами пациентов, выслушивающих хорошие или дурные вести, сидя на этом красном пластиковом стуле.
И тут мама просто убивает меня.
– Иногда ты просто заедаешь стресс, Блюбель.
– Нет, мама, ничего подобного.
– А это возможно, – встревает сестра. – Расставание родителей может быть источником стресса и беспокойства для подростка. – Последнее слово она произносит так, будто это диагноз. Подросток. Она упирает руки в бока.
– Тебе необходимы протеины. Куриный бульон и больше двигаться.
Я думаю о своей младшей сестре Дав, которая преспокойно носится по крышам домов. Она такая легонькая, будто к ее спине приделаны невидимые крылья. Думаю и о своих крыльях, которые тянут меня к земле, как перекормленную индейку.
Мама, глядя в пространство невидящими глазами, бормочет:
– Все из-за нас с отцом.
Бррр. Ну уж нет.
– Это ни на грамм не связано с тем, что вы с папой опять разбежались. НИ НА ГРАММ, – ворчу я. Правда, абсолютно никак. – Вы тут совершенно ни при чем. Вам лишь бы привлечь к себе внимание. А я была толстой и до того, как у вас начались проблемы. Пошли домой, а?
– Я думаю, сестра права, Блюбель. Думаю, нам пора с этим разобраться.
– Мама! Мы же только этим и занимаемся, забыла? Это же наше хобби. Мы приходим сюда, нам говорят, что я толстая, и мы идем домой… Не понимаю, почему на этот раз ты развела целую трагедию.
– Да, Биби, но раньше у тебя не было приступа астмы, от которого ты чуть не умерла.
Я так и знала, что в конце концов родители свалят мою любовь к еде на свою нелюбовь друг к другу. Так и тянет именно в маме увидеть предательницу, из-за которой я стала толстой.
Медсестра начинает рыться в шкафу.
– Вот, возьми. – Она протягивает мне тетрадь. – Будешь сюда записывать все, что ты съела за день.
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
До чего же непросто быть высокой девушкой. Кому, как не Пейтон, знать об этом. Обувь без каблуков, одежда из мужского отдела, обидные прозвища – это еще полбеды. В любви Пейтон совершенно не везет, и все из-за роста – почти два метра. Как привлечь внимание симпатичного парня, такого же верзилы, как она? Жаль, что нет особого закона, который запрещает всем рослым ребятам встречаться с невысокими девчонками. Чтобы помочь отчаявшейся Пейтон, друзья предлагают ей кругленькую сумму, если она найдет того, кто проведет с ней пять свиданий и пригласит на выпускной.