Широка страна моя родная - [35]

Пока шло офицерское совещание, от железнодорожной насыпи притопали бойцы, ползавшие вокруг моей лёжки в поисках отстрелянных гильз. По тому, что офицеры теперь что-то усердно разглядывали, я понял: гильзы пошли по рукам. Давайте, давайте, мужички! Вам, как профессионалам, они много чего расскажут! А вот и газетка кому-то в руки попала!

Симоненко тут же попытался её спрятать, но на него, похоже, наехали только что прибывшие. Газету майор всё-таки отобрал, однако, выступление Воздвиженского офицеры прочесть успели, и теперь эсгэбэшник яростно размахивал руками, что-то им доказывая.

Накачка вроде бы закончилась, и офицеры разошлись по подразделениям. А вскоре маленькая колонна в составе двух бронетранспортёров и одной БРДМ одолела брод и выползла на шоссе. Следом за ними потянулась «безлошадная» пехота, оставив возле подбитых грузовиков целый взвод. Видимо, для охраны.

Дозорная группа через пять минут доложила, что дорога свободна, и к переправе двинулась оставшаяся техника. Теперь настало время для работы капитана Ахметова.

Свиста первой мины из-за работающих двигателей никто не услышал. Да и на её разрыв не сразу отреагировали. А спустя пятнадцать секунд (после двух корректировок Татарина), передовой «Град» получил свою россыпь осколков и заглох. Ещё шесть мин, и пылают уже обе БМ-21. Что, собственно, и требовалось сделать.

Водитель транспортной машины, перевозящей боекомплект для «Градов», поступил абсолютно правильно: врубил заднюю передачу и попытался отъехать подальше от разрывов 82-мм мин. При этом врезался задком в прицепленную к Зил-157 гаубицу. Но ракеты и свою жизнь спас.

Народ разбегается от горящих пусковых установок в разные стороны, ожидая начала взрывов боекомплекта, хотя «Грады» ради безопасности не заряжают ракетами во время марша. Но кто об этом думает в тот момент, когда обе грозные установки охвачены пламенем? Мины уже давно прекратили рваться, поскольку наш боекомплект тоже не бесконечен, а уцелевшие машины продолжают расползаться подальше друг от друга.

Что творится сейчас в эфире, мне просто не воспроизвести: ор, мат, вопли Симоненко, пытающегося навести порядок и остановить беглецов. Откликнулся и развед-дозор, готовый вернуться и помочь огнём. Кого они атаковать собираются? Миномёт, скорее всего, уже забросили в наш «Урал», и тот уходит подальше от позиции, с которой вёл обстрел переправы.

Вношу свою лепту в сумятицу, заорав в микрофон паническим голосом, что стоящие на шоссе грузовики обстреливают из пулемёта из-за железной дороги.

— Всем в укрытие! Там несколько тонн взрывчатки! Сейчас рванёт!

Два БТР, выскочив на автодорогу, разносят в хлам рельсы и шпалы: видно, кому-то после моих слов действительно померещилось какое-то движение на железнодорожной насыпи. Бедлам!

Неприятно, что появились первые убитые. Их четверо, сложенных в рядок на полянке и накрытых куском брезента. Ещё семерых забинтованных грузят в освобождённый от снарядных ящиков кузов «стопятьдесятседьмого», чтобы отвезти в город. Того самого, к которому была прицеплена гаубица, повреждённая машиной, перевозившей градовские ракеты.

Рота, перебравшаяся через ручей и повзводно топающая в горку по шоссе, тоже рассыпалась. Молодцы командиры! Нет лучшей цели для миномёта, чем плотный пехотный строй. Хоть это они в военном училище усвоили! Но что делать дальше — двигаться вперёд или возвращаться — они не знают. Может, помочь им принять решение? Радистов со станциями Р-105 на загорбке хорошо в бинокль видно. Как там фамилия ротного?

— Пехота, мать вашу! Леухина мне! Срочно!

Через минуту в динамике «ходи-болтайки» слышен запыхавшийся голос:

— Пассат-два-один на связи!

Понятно с ними. «Буря» это броня, «Пассат» — пехота. Интересно, какие позывные будут у артиллерии?

— Леухин, чего твои бойцы разбрелись? Ты что, не видишь, что творится? Нас из-за железнодорожной насыпи обстреливают! Разверни роту в цепь и прочеши каждый кустик на ближайших холмах за железной дорогой.

— Есть! Чей это приказ?

— Ты что, Леухин, совсем нюх потерял? Уже командиров не узнаёшь? Буря-один на связи! Вперёд, я сказал! И частоту связи поменяй на 38,5: в этом бардаке с тобой связаться невозможно!

— Есть перейти на запасную частоту!

— Конец связи!

Думаю, когда Симоненко обратит внимание, что пехота исчезла, он обрадуется такому сюрпризу. Страна непуганых идиотов, блин! Вот что значит армия без потенциального противника: никому даже в голову не пришло, что кто-нибудь может отдавать ложные приказы по радио. Хоть кто-то из них про карточки кодированных сообщений слышал?

— Ну, ты и нахал! — восхищённо качает головой Ахметов. — Что дальше будем делать? Ещё здесь поторчим или будем к нашим уходить?

— А давай поторчим! Надо же выяснить, что Симоненко предпримет.

Как я и предвидел, майор далеко не сразу заметил исчезновение роты пехотинцев. Ему было просто не до неё: «Грады» сгорели перед самым бродом, и их требовалось утащить в сторону, чтобы освободить путь на другой берег. Этим он и озаботился после того, как отправил в город грузовик с убитыми и ранеными. И лишь после того, как обе обгоревших БМ-21 оттащили в сторону, занялся переправой уцелевшего воинства на правый берег ручья. А поскольку всё-таки опасался нового миномётного обстрела, то решил очистить ближайшие холмы от корректировщиков, ведь было ясно, что миномётчики работали с закрытой позиции. Тут бы ему и пригодилась пехота Леухина, которой на месте не оказалось, и на вызовы по радио рота не откликалась. Да и не могла откликнуться после моего приказа поменять частоту!