Ширли Темпл третья - [2]

Ростом мамонтиха человеку по пояс, ее грязно-белая шерсть свисает до земли спутанными космами. Бивни девственной белизны круто загибаются вверх. Лоб высокий и шишковатый, поросший более темной шерстью. Хобот ощупывает землю в поисках бог знает чего, потом скручивается рулетиком.

— И что эта карликовая как-ее-там с какого-то дурацкого острова делает в моем саду? — спрашивает Мамуля.

— Послушай, — говорит Томми, — это же исключительное событие! Если не считать ребят из программы, ты первая из современных людей, кому довелось своими глазами увидеть такое существо. Ее даже по телевизору еще не показывали. Не бойся, потрогай. Она добрая. Фактически ручная. Ее зовут Ширли Темпл.

— Ширли Темпл? Но так же нельзя! Ширли Темпл — это Ширли Темпл! — Мамуля показывает на вольеру, под которой похоронена их дог по кличке Ширли Темпл. Она умерла из-за неоперабельной опухоли. Ветеринар предлагал усыпить ее, но у Мамули не хватило на это духу. Однажды ночью она забыла запереть вольеру, и через три дня собаку нашли под крыльцом, свернувшуюся калачиком и уже холодную.

— Ладно, — соглашается Томми. — Я думал, как раз в ее честь. Ну зови эту Ширли Темпл Вторая, если тебе так хочется. — Он кладет руку мамонтихе на бивень. — Или лучше тогда назвать ее Ширли Темпл Третья? Потому что, строго говоря, первой была Ширли Темпл «Сияющие Глазки». И эта не опасней маленькой девочки.

Он проводит рукой по спине мамонтихи, и та поднимает на него свои темные загадочные глаза. Кажется, она слегка растерялась в незнакомой обстановке.

— Она что, совсем взрослая?

— Так мне сказали. Правда, изумительная?

Мамуля кивает, потому что живой мамонт — это и впрямь научное волшебство, истинное чудо, и, помимо всего прочего, уже совсем поздно. Сегодня она встала в четыре утра, чтобы как следует подготовиться к празднеству, а до приезда сына успела принять успокаивающую таблетку. Лунный свет льется на всю троицу. Они решают на ночь запереть Ширли Темпл Третью в собачью вольеру.

Шоу Томми нравится не всем Мамулиным друзьям, и особенно настороженно относятся к нему близкие ей прихожане Церкви Священного Света. Когда оно появилось на экране, Мамуля еще работала в этой церкви финансовым администратором, и пастор Фрэнк зазвал ее в свой маленький теплый кабинетик и спросил, не волнуется ли она за сына. До этого момента она не волновалась. Пастор Фрэнк знает жизнь Мамули и ее сына во всех подробностях: они присоединились к его пастве через два месяца после рождения Томми. Мамуля не была замужем, поскольку отец Томми успел обзавестись женой еще до их знакомства. Кайл Сиверс работал бухгалтером высшей категории в другом городе, и его пригласили выступить на вечерних курсах, куда ходила Мамуля. Кайл не мог бросить жену, но во всей этой истории вел себя вполне благородно и регулярно высылал Мамуле чеки вплоть до самой своей смерти от сердечного приступа.

Томми известно имя Кайла Сиверса — Мамуля не любит секретов.

Наутро после приема гостей ее сын приходит в кухню и просит на завтрак яичницу-болтушку и кукурузную кашу. Она не может ему отказать. На затылке у него торчит вихор. Ему сорок два, а выглядит, как двенадцатилетний. Встав на цыпочки, Мамуля достает с высокого крючка сковородку, потом нагибается за мутовкой, которая лежит в самом нижнем ящике. Она давно не чувствовала такого прилива сил. Даже колени ее сегодня почти не беспокоят. Томми прихлебывает черный кофе и читает газету. Яичница потрескивает на свином сале.

— А как дела у Ширли? — спрашивает Томми.

Все утро Мамуля не позволяла себе выглянуть в окошко над раковиной.

— Я там ничего не вижу, — говорит она.

— Не видишь ее? — Томми вскакивает и пулей вылетает из задней двери. Она смотрит, как он бежит по траве в одних трусах и ныряет в сетчатый загончик. Мамонтиха показывается из-за дубка в дальнем правом углу. На таком расстоянии ее можно было бы спутать с собакой, если бы не этот длинный любопытный хобот. А бивни! Томми садится перед мамонтихой на корточки и запускает пятерню в ее грязно-белую шерсть.

— Руки помой, — говорит Мамуля, когда он возвращается. — Может, она чем-нибудь болеет.

— Ничем она не болеет, мам. — Но Мамуля волей-неволей замечает, как тщательно он трет руки под краном. Потом она ставит перед сыном тарелку с завтраком и садится смотреть, как он ест.

— Как тебе разрешили взять этого слоника? — спрашивает она. — Разве это не против правил?

— Это не слоник, мама. Слушай, я тебе выдам одну маленькую позорную тайну. Ты же знаешь, что у «Возрождения вымерших» есть свой зоопарк?

— Там еще такая симпатичная смотрительница, которая забирает зверей к себе жить после каждой серии, да?

— Верно. Ее зовут Саманта. Только она не всех забирает. Мы никогда не говорим об этом в эфире, но иногда нам по ошибке клонируют близнецов, а с юридической точки зрения это сущий кошмар. На свете столько идиотских законов, а эти хреновы бюрократы, чтоб их…

— Не ругайся, пожалуйста.

— Извини, накипело. Можно подумать, мы ядерное оружие делаем. Нам позволяют оставить обоих близнецов в живых, пока мы не закончим работу над серией, чтобы снимать их по очереди. Но потом мы должны от одного избавиться. Именно Саманте и положено их усыплять. Это ужасно!