Шипы Черного Ириса - [13]

— И что же мы имеем, мадемуазель Аврора? — протянул он.

Я пожала плечами.

— Нет, не поймите меня превратно, дорогая. Меня не волнуют причины вашего решения. Просто мне искренне интересно, почему вы выбрали меня?

Я возмущенно уставилась на него.

— Выбрала?

— Вы же выбирали по каталогу, да?

Я почувствовала, как, несмотря на потерю крови и подступающую слабость, наливаюсь краской здоровой ярости. Бешенство подкралось резко, и я просто не смогла себя сдержать:

— И вы…?! Да как вы…?! Я никогда…!!! — я просто задохнулась от негодования.

Светлые брови моего носителя приподнялись. Я вздохнула, беря под контроль эмоции.

— Я не выбирала вас.

— Стас, — тут же представился он.

А я опять поморщилась. Ну, вот скажите мне, зачем эти реверансы?

— Я никого и никогда не стала бы выбирать по этой мерзости!!! — выдохнула я, хотя, похоже, почти кричала.

— Тогда почему? — растерянно спросил парень, но спохватился и принялся листать мой договор. — Понятненько, вам нужна ментальная иллюзия… Это по моей части, тогда ясно, почему вас направили именно ко мне.

Последняя фраза прозвучала так, словно он страховой агент или юрист. Он выжидательно уставился на меня.

— Я не хочу чувствовать боль, — шепотом призналась я.

— Это можно! — с искренней улыбкой ответил мальчишка. Встряхнул кистями рук, как пианист перед выступлением. — И чего желает моя юная нимфа?

Вопрос прозвучал с юмором, но я поняла, что нужно ответить. И только тут я поняла, что ничего не хочу. Точнее не знаю, чего должен хотеть человек в свои последние минуты. Сидеть на берегу моря и смотреть на закат? Нет, не хочу. Я судорожно перебирала варианты и отчетливо понимала, что единственное чего хочу — это не хочу ничего. От осознания этого простого факта подступили слезы. Мое прошлое уничтожало во мне все желания.

Я оторвала пристальный взгляд от подголовника кресла и посмотрела на носителя.

— Просто сделайте так, чтобы мне не было больно, пожалуйста! — уже, когда произнесла фразу, сообразила, как жалко и умоляюще прозвучал мой голос.

Я надеялась, что на этом все и закончится, но Стас продолжал смотреть на меня.

— А я могу узнать о причинах вашего решения заключить договор? — спросил Амадей.

От его голоса мы оба вздрогнули. Только я от удивления, потому что уже успела о нем забыть. А вот мой носитель от явного страха, потому что чуть вжал голову в плечи, всего на секунду, но я заметила.

Я посмотрела на него. Зеленые глаза пристально изучали мое лицо. Я подумала и решила:

— Нет!

— Уверены?

Мне показалось, что воздух в комнате вздрогнул, завибрировал на мгновение.

— Абсолютно! — спокойно ответила я. Потом решила сыграть дуру: — Не все ли равно, какие мотивы у котлеты?

— И все же, — его голос не изменился ни на йоту, но мне опять показалось, что он зол.

— Могут быть у девушки свои маленькие тайны? — решила пококетничать я, хотя, учитывая мое состояние и откровенную близость слез, ничего не получилось.

— Аврора, мне было бы крайне любопытно… — снова начал было зеленоглазый, но я его перебила.

— А может, вы сами придумаете себе подходящую версию?! — взорвалась я.

В комнате стало очень тихо. Только после того, как повысила голос, поняла, что этого делать не стоило. Вампиры и правда больше всего похожи на диких хищников. С ними нельзя забывать о правилах техники безопасности. Там, где с человеком дело ограничится бранью, с вампиром завершится смертью. Я заметила, как на лице моего носителя отразился настоящий ужас. Он окаменел, зрачки расширились, а над верхней губой выступил пот. Эта картина напугала и меня. Я медленно перевела взгляд на Амадея. Увидела горящие яростью глаза и вместо того, чтобы испугаться, ощутила чувство глубокого удовлетворения. Какая мне в сущности разница, как меня убьют? Будут вампиры соблюдать условия договора, и действительно ли носитель подвергнет меня гипнозу, или же просто разорвут?

Я продолжала смотреть на вампира, буквально плавая в его гневе, и мне было все равно. Любая боль, которую способен мне причинить этот вампир, пройдет. Да, вполне возможно я буду захлебываться криками, но все равно и это пройдет, а затем… Затем я стану свободна. У меня не было желания показывать гордость или еще что-то этому вампиру. К нему я испытывала чувство близкое к благодарности. Он смотрел, и я смотрела. Мир перестал существовать. Были только эти его глаза, которые пожирали гневом, по коже проходились волны то тепла, то холода, как дуновение ветра, только ветра в комнате не было и быть не могло. Казалось, что воздух превратился в патоку и заполнял вязкостью легкие. А я все еще смотрела и ждала, с надеждой и затаенным любопытством. Похоже, даже такие сломанные пустышки как я все равно испытают любопытство.

— Стас, — мягко и глухо прошелестело в комнате. Голос Амадея стал похож на шуршание степной травы.

Мой носитель вскочил и внезапно поклонился. Согнулся в глубоком поклоне, как в старые, совсем старые времена.

— Мой… — начал было он, но зеленоглазый остановил его простым взглядом.

— Не будешь ли ты так любезен, и не подаришь ли старику свой аперитив?

Я с трудом подавила смешок, потому что поняла, что зеленоглазый просто ввернул всю их беседу в одно предложение, так сказать процитировал. Это выглядело как весьма тонкая издевка, впрочем, беззлобная.