Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну! - [4]

- Что у нас получается? - вдруг зашипел Толик по связи - что мы в эфир выдали, а?

В репортерском азарте главный новостийщик и внимания не обратил, кто кого мочит. Теперь, после боя, сидя перед пультом в Останкино, он стал медленно покрываться тонкой гусиной кожей. Он вдруг постиг сумасшедшую реальность произошедшего.

Боевые вертолеты без опознавательных знаков в центре России расхреначили подразделения милиции. Сдохнуть!

Вместо захвата крупной банды - гора милицейских трупов! Сдохнуть!

Вместо позитива - негатив, вместо наград и благодарностей сверху прощай зарплата, здравствуй, жизнь свободная, работой не отягощенная! Сдохнуть!

- Веня, милый, Венечка, бандиты где?.. - шептал в мобильник Толя, сглатывая холодные поросячьи слезы, - где, браток, обещанный захват, где наши, Веня, где наши герои?.. Венька, ты меня кинул! Я - прах!

Он снова и снова проматывал отснятые Веней планы, раздумывая, как оправдаться перед начальством, но чем больше смотрел, тем все яснее становилось - не оправдаться, слишком насыщен видеоряд, слишком откровенны картинки, за такое не только с работы снимают, но могут и срок впаять, за распространение сведений, порочащих достоинство и честь государства.

- Пьеса не окончена, Самуилыч, - в наушниках неожиданно спокойно пропел обычно безалаберный и треснутый Венькин голос, - алле! Талясь! Соображай живей, батарея видеопередатчика подсела, надолго не хватит, а у меня здесь Еленочка Симон, может нам интервью дать.

Анатолий на мгновение замер - абсолютно, как йог, ничто в нем не двигалось, ни мускул, ни мысль - потом вздрогнул, словно в конвульсии, будто его змея куснула, дерзко, в интимное место.

Так окружающим почудилось.

На самом деле - страх вышел. Толик же ничего не ощутил особенного, к нему просто-напросто вернулась прежняя живость и энтузиазм.

Он подскочил со стула, полный невостребованного драйва, завертелся около мониторов, требуя вениной картинки.

Стрингер не врал. На экране ослепительно сияло - хоть жмурься - самое совершенное лицо Вселенной, лицо московской красавицы Елены Симон. Даже на фоне темного заснеженного глухого леса, а не в свете золотых прожекторов, не в счастье, а в скорби оно выглядело невероятным творческим достижением самого гениального художника, но полно! - нет и не было в мире другого творца, кроме Господа, кто бы смог не то что изобразить, а даже рискнуть подумать о таком изображении.

Слишком чисты линии, слишком прозрачен замысел, а тем и великолепен образец, что все в нем просто и гармонично, что раз увидев уже не оторвешься, глаз не отведешь, лишь сказочные принцессы могли быть столь же совершенны, но они выдуманные, а Елена Симон - настоящая, из плоти и крови. Кроме того, королева мира, вполне официально признанная, еще и воплощение коммерческой удачи.

Ей принадлежит банковский картель, самый крупный в России, нет числа её богатствам. А начало бизнесу положил еще ее отец, погибший неожиданно несколько лет назад. Он начинал юристом средней руки, но смог быстро подняться, на нескольких громких процессах заработал приличные суммы, которые очень скоро развил не без помощи - бытует подозреньице - мафиозных структур.

Впрочем, ни теперь, ни тогда - пятнадцать - двадцать лет назад, прямых доказательств проступков господина Симона ни у кого нет и не было. Кроме того, Симон смог добиться государственной благосклонности к себе и своим коммерческим занятиям и не только высших кругов фискальных органов, но и самого президента. Ему удалось создать замкнутую самостоятельную структуру, что получилось едва ли не отдельное государство.

Компания Симона имела доход, превышающий доходы некоторых стран Евросоюза, владела землей - сотни тысяч гектаров леса и пашни; поговаривают, что правдами - неправдами коммерсант скупил больше половины недвижимости в Московии, приобрел часть Парижа и Нью-Йорка. А у одной небольшой африканской страны выкупил весь ее флот, в том числе и боевой.

Злые языки низкословили, что успехом Симон прежде всего обязан своей дочери Елене, которая, еще до совершеннолетия стала наложницей правящего президента. Однако, и этот слух никак не подтверждался, во всяком случае Толик Самуилович Гадн, отработавший в новостийных редакциях половину сознательной жизни, где собирается разнообразная информация, не имел ни одного подтверждения этой сплетни. Но в то же время Толик Самуилович Гадн не взялся бы и за опровержение подобного факта.

Как бы то ни было, сейчас это ни играло ровным счетом никакой роли, красавица Еленушка, королевна Симон, "Русская Ферзя", как еще ее называли, находилась на разбомбленной трассе и готова была общаться с тележурналистом Веней.

И это могло спасти редактора Толю от долгой мучительной смерти, возможно, с применением пыток и других ухищрительных извращений в просторном кабинете гендиректора канала.

- По моим вопросам, работаем, Венечка, по моим вопросам, - гнусавил в микрофон Гадн, - никакой импровизации...

Но вопросов не потребовалось. Елена Симон, хотя и не была готова к телеинтервью, ее взгляд растерянно блуждал по усеянному трупами полю недавнего боя, быстро сосредоточилась, вероятно, сказалась многолетняя привычка общения с журналистами в любых ситуациях, поэтому стрингер и рта раскрыть не успел, как визави сама выдала темпераментный и эмоциональный, хотя местами сбивчивый и малопонятный спич.