Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну! - [2]

Так и случилось. Выкинула Московья мужичка из кабачка прям за кольцевую. Только и хватило деньжат оставшихся, чтоб обустроиться хоть как в родимом старом городке. Квартира еще родительская сохранилась, слава богу, а денежки, как их и не было, сквозь пальчики просочились, да и ушли все.

Перебивался Венька так ни один год - на стареньком помятом "седане" шастал по России, куда бензина хватало, материальчиком в Останкино приторговывал, кто возьмет; бизнес - так себе, не больно зажируешь, но и голод не сгноит, а по случаю и в кабачок можно позволить себе завернуть, где-нибудь в древнерусском пункте полунаселенном - бывшей столице какой-нибудь таракании княжеской. Стопка водки и славный ужин в трактире немногое, что в жизни осталось, но тем и ценнее оно.

Холил, лелеял мечту о другой жизни стрингер, снова хотелось туда, где просторные студии, где прожектора горят бешено, аж мокнешь под ними, где эскадрильи фрахтуют, чтоб снять один кадр, где оператор - Бог, где в Париж за синхроном одним на неделю посылают, но где, правда, и в такую задницу могут засунуть, что возвратившимся не грех и памятник поставить. У самой телебашни.

Но ох, как глубок овраг, куда кинуло Вениаминчика, который год выкарабкивается, да не выкарабкаться никак.

И вот - опаньки! - Всевышний не фраер - славный малый, прочухал венины страдания, тему видную подкинул - пальчики облизать не по одному разу.

Звякнул Вене мент знакомый, дал наводку, даже сам пообещал устроить протеже относительно вполне легальной съемки. У стрингера аж в паху все сжалось. Мигом понял, какая карта в руки прибыла, какая рыбища в сетях забилась, только бы не сплоховать, ох, только бы глаз не подкосил и камера бы выдюжила!

А собрались опера на захват, не на задержание абы кого, мелочи всякой подножной, какой во всех эфирах полным-полно, а на серьезное дело рискнули ребятки, взять решили, как прогундосил в трубку мент знакомый, подкормленный, Коленвала с его почти регулярной армией. Был донос, была ориентировка, что прогонят из столицы серьезные бабки по пустой утренней трассе. А местные бандитики, шорох давно наводящие и потрошащие караваны, клюнули на добычу - будут добро оприходовать.

Бой обещал быть серьезным. Вот и пошли на дело глубокой ночью опера, подстраховавшись спецназом.

Веньке кэп Евсеев незадолго до выезда информацию скинул, когда и рассуждать, и раздумывать поздно - схватил аппаратик съемочный и вперед, а что почем - потом разберем. Успел шеф - редактору мульку - мессагу швырнуть, звони, мол, есть тема - обговорим условия, откажешься - продамся врагам буржуинам, для острастки прибавил, что "Инэчкей" дюже уже интересуются.

А столичники в своем духе, в своем режиме трудятся - пока проснуться, да подотрутся. Созвонились, когда уж на точке сидел, в окуляр глядел.

- Ну что ты там накорябал? - лениво прогнусавил Самуилыч Толька, главный по новостям.

Объясни такому!

Но упрятал свою гордость в ладошку сжатую, рассказал, что и как, тот сначала захмыкал недоверчиво, давно такого не случалось. Переспросил чего-то, а Венька не будь простым - на дуру попер, я, говорит, не готовый жвачку пережевывать, берешь - не берешь, меня япошки терзают - сил уже никаких, не надо вам - я для других сработаю, мне, мол, все фиолетово и оранжево, просто по старой памяти для друзей любимых и канала родного стараюсь, но коль от винта, то извиняюсь, я уже на елочке сижу и расстановку сил фиксирую.

И обнаглев совершенно брякнул: "самураи мне прямую линию предлагают и почти уже аванс проплатили!" Толик замялся, повисеть на трубочке попросил... и... сработало!

Кольнулась столицушка, повелась!

Остальное уж прилагательным. Прояснялись технические вопросы, ставочку не забыл Венечка обговорить, поторговались маленько, сошлись на сумме. Заработала останкинская машина, сдвинулась - теперь не в счет копеечка, лишь бы картинка в срок пришла, лишь бы в эфир попала вовремя, чтобы никто, не дай бог не слямзил.

Группу пришлем, кричат в дебильник, координаты сообщай, они готовы, с вертолета будут поливать. Так Веня на такую провокацию и согласился! Славу выдру дранную - ни с кем теперь делить нельзя, пан или пропал, вариантов нет больше. Судьба одного выбирает, начнешь делиться - сам все потеряешь или в лучшем случае половинка не самая жирная достанется.

Отнекался Венок, отоврался. А столица все напирает. "Мы тебя по сетям вычислили - орет Толик по трубке, - ты далеко, группа не успевает, будем гнать тебя по видеомобильным линиям, качество, само собой, говенное, но нам надо в прямой эфир, под тебя новостную врезку вбиваем в утреннюю программу! Кассету с остальными подсъемками сам привезешь, не затеряйся, смотри, к дневным выпускам нужен будет развернутый сюжет. Партия, правительство предупреждены, министерство добро дало, почин снизу, типа, опера, без дел не сидят, ну и все такое, сам понимаешь! Во время съемки базарь че -нибудь такое эдакое, комментируй, вроде как трансляция с футбольного матча, чтоб зритаки ошизели! Ну?!..

Зритаки - это он о телезрителях так. А "ну"? И что "ну"? Сработаем, сказал Веня, сработаем, не понось больно. Подумалось, лучше бы вертолет прислали до столицы враз домчаться.