Ship's Life, или «Океаны нам по щиколотку!» - [47]

Девчонки переглянулись между собой и всем трем почти одновременно пришла мысль о желтых монстрах, носящихся по улицам их родины, которые не то, что пропустить, так и задавив, наверное, не заметят.

— Нет. Я в такой стране не выживу. — через несколько минут заявила Тамара, — это же с ума сойти можно. Мы в городе, а хоть бы собака залаяла. Ведь тишина гробовая.

Предположения сыпались, как из рога изобилия:

— Может, у них собаки тоже вежливые?! И лают только в особо отведенные часы?

— Или кляпы им всем повставляли. А может быть все уехали на природу, потому что сегодня воскресенье? Какой сегодня день недели кстати?

— Вот ты спросила, — пробурчала Алина, — ты еще спроси какое число. Можно подумать, кто-нибудь знает. У меня, кстати, скоро вроде день рождения, не мешало бы знать когда, а то так и пропустить недолго. Надо у здешних спрашивать, на корабле все живут вне времени и вне пространства.

Наташа, взялась за ручку высоких кованых ворот и разочарованно протянула:

— Закрыто! Ну вот…

Томка только головой покачала:

— И куда тебя только тянет все время. — с этими словами она подошла к калитке, примыкавшей к основному входу. — и вторая туда же. Это уже было про вторую подругу. Алина тем временем решила в буквальном смысле слова узнать, какой сегодня день недели и число, с победным видом возвращаясь от случайного прохожего. Девушка и внимания не обратила, что тот удивленно смотрит ей в след, а даже бы если она и заметила бы, то не придала бы особого значения.

— Сегодня двадцать шестое и совсем не воскресенье. Тогда где все люди? Алиса в стране чудес какая-то! Сейчас белый кролик с часами выскочит или сумасшедший шляпник!

— Я хочу Чеширского кота! — Начала было Наташа, но Тамара не дала ей договорить.

— Слушайте, я же вам не рассказала, какое у нас шоу вчера было. Я с этими индусами больше не могу, у меня от смеха уже просто колени подгибались, — девушки вышли на узкую древнюю каменную лестницу и потихоньку начали по ней взбираться. Подъем был крутой, и не хватало перил, но все неудобства компенсировались окружающей природой и веселым рассказом.

— Вчера приходит клиентка такая на пальцах, — Тамара, как и другие ее сверстницы, часто использовала весьма красочные выражения. — Мои индусы тут как тут, естественно. Покажите, говорит, мне сережки. Хочу такие же к моему колье из танзанита санрайз. Не знаю, какую ей сказку рассказали на ее предыдущем круизе, чтобы продать, но Раджив посмотрел на нее, даром, что не словами, выразил мнение о ее умственном развитии, и выдает: «Ну, танзанит у нас есть». Встает с места, подводит ее к окну и я чуть не сползла со стула, а вот санрайз, — это снаружи мадам, ничем помочь не могу.

Девчонки дружно расхохотались.

— А мы над этим санрайзом снаружи ржали вообще полчаса, — фыркнула Томка, пытаясь отдышаться, — смотрите, пушка.

— Срочно фотографию! — скомандовала Наташа, и Алина полезла на тяжелое литое дуло орудия, направленное в открытое море.

— Как красиво…

Тома, однако, была настроена более прозаически:

— Сейчас свалишься красиво.

— Нет, ну серьезно! Вы только поглядите.

И действительно было на что: за зеленым обрывом, вокруг которого вились каменные, выбеленные временем, ступеньки открывался вид, редкий для Европы. Море лениво шевелилось, отливая такой синевой, что иногда разглядишь летом в ночных облаках где-нибудь на юге или кувшине с густым деревенским молоком. Небо очень низко нависало над ним, почти касаясь вершин холмов, буквально протыкающие тучи на другом берегу. Даже в августе месяце снег тут не таял, и на самом верху, кое-где, можно было различить снежные шапки. Лестница живописно опоясывала их сторону и уходила в заросли невысоких деревьев. Казалось, вот поднимешься до самого конца и сможешь потрогать пушистую белую вату, укрывающую небесный свод.

Сенчюри был чуть виден за разнообразными фигурными крышами домов и издалека корабль казался больше похожим на ту модельку, что девчонки продавали своим клиентам. Три молодых девушки, выглядели сейчас, как три грации, случайно забредшие на залитую солнцем каменную площадку. Глядя на камни, поросшие мхом, они отдыхали душой после хоть и не маленького, но все равно ограниченного пространства лайнера. Каждый выход в аут, как называл берег весь персонал, был глотком свежего воздуха, но Норвегия в этом плане была особенным местом.

Вся страна состояла из лесов, скал и моря. Города, расположенные большей частью на побережье невольно напоминали пустые аквариумы, где слышно, как на другом конце падает с дерева лист. Чувствовалось размеренное течение жизни, запах древности и спокойствия, шумели только сосны, да и то в общей симфонии тишины серых величественных скал, мимо которых когда-то, давным-давно, ходили викинги. Это место отличалось тем, что почти было не тронуто человеком. Не было ни уродливых фабричных труб с черным дымом, застилающим небо, ни шестиполосных автострад и развязок, где или снует туда-сюда, или стоит в пробке огромное количество гудящих и фырчащих машин, ни даже просто скопления народа, как в любой другой стране в часы пик.

Алина тут же дала Норвегии имя Северные Карибы, где хоть и стояли большие отели, жили аборигены и ходили корабли, вода оставалась прозрачной как стекло, песок на пляжах белым и чистым, а при выходе из туристического городка можно легко потеряться в настоящем тропическом лесу. Так же как в Норвегии легко увидеть косулю, лося или кролика, на Карибском море летали пеликаны и черные чайки, и жили крокодилы, и никого этим было не удивить. Девушка всем сердцем радовалась тому факту, что хоть где-то, хотя бы в нескольких местах на земле еще оставалась такая первозданная красота, такая девственная и чистая природа.