Ship's Life, или «Океаны нам по щиколотку!» - [147]

Джош подошел взглянуть, как будто его и на самом деле это интересовало.

— Какой тебе больше нравится?

Губы против воли расползлись в улыбке, и она с теплотой посмотрела на него:

— Ни-ка-кой. Они все — сплошное уродство. Ты только посмотри. — и девушка указала шариковой ручкой на открытую витрину. Этот экспонат представлял собой ярко желтый квадрат на кожаном ремешке, что, по-видимому, надлежало носить на запястье.

— Хм. И правда. Слушай, а что это?

— Браслет. — пожала плечами Зара.

— Хочешь я его тебе куплю? — вдруг прошептал он Алине прямо в ухо и подхватил ее на руки.

— Ты что? Хочешь, чтоб и меня уволили за компанию? — закричала она тоже шепотом. — Поставь меня сейчас же. — хотя на самом деле ей хотелось только одного, чтобы он никогда больше ее не отпускал.

Зара была уже взрослой женщиной, хоть и не менее способной на всякие безумства, но тут она заметила:

— Если Иен сейчас придет, тебя точно отсюда выкинут.

Джош медленно разжал руки и бережно опустил ее на пол:

— Поехали со мной?

Все ее существо кричало, хоть на край света, но реальность была иной.

— В следующей жизни. — и она улыбнулась.

Он молча кивнул.

— Я все равно буду ждать. В конце концов, это не так долго.

Ей вдруг захотелось бросить весь этот дорогой янтарь за борт и снова бросится к нему в объятия, так чтобы никто и ничто не могло их разъединить.

— Мне пора. Ты придешь меня проводить?

— Я…. - она заметалась, глядя на стеклянный шкаф и скептические глаза коллеги. — я постараюсь, хорошо?

Он снова кивнул, потом открыл рот, чтобы что-то сказать, передумал, круто развернулся и вышел. Прошли невыносимо долгие десять минут.

— Я сейчас приду, ладно?

— Аккуратней. Правда, ведь, проблем, не оберешься.

— Я быстренько. — и буквально через мгновение ее уже не было.

Она выбежала на палубу и посмотрела вниз. Ей не впервой было смотреть за уезжающими, но машины уже не было. Это значило, что барабанщик уже где-то на подъезде к аэропорту. Девушка даже не стала об этом думать, просто уголком сознания констатировала факт и все. Ни моральных, ни физических сил у нее больше не было. Он уехал окончательно и бесповоротно. Шипс лайф снова вступала в свои права, словно ночь, наступление которой, как бы ты не желал, отсрочить было не под силу никому из живущих.

Часть 4. Конец

Глава 13, последняя. То, что осталось важным…

Одно объятие на прощанье

И несколько безумных дней

Легко забыть, но беспрестанно

Скребутся в памяти моей

Глаза, как раненого зверя

Огонь бунтующей души

Отчаянье и боль потери

Все, что так сложно разрешить

Все, что так долго я искала

Взгляни, ведь мы как близнецы

Нас просто жизнью разметало

Мы крепостной стены зубцы

Ты с запада, а я с востока

Нас океан укрыл в волнах

И породнил, но волей рока

На разных бросил берегах

И мир оставил тоже разный:

Мне солнце, а тебе луна

Лицо разлуки безобразно!

Мне нужно знать, что я нужна

Тебе. Так сильно не хватает

Прикосновений, нот и слов

Скажи, что грусть твоя иная.

Скажи, что это не любовь.

Скажи. И я тебе поверю

И впредь уж больше никогда

Побеспокоить не посмею

Мне гордость зверя не чужда.

Именно сейчас она вдруг поняла, как же сложно отыскать того самого своего человека. И для нормальных-то людей это казалось сложным, а уж для таких как она и Джош? Кому рассказать, что ты слышишь песни моря даже сквозь закрытые двери, что пальмы танцуют на берегу, что по ночам не хочется спать, а глядеть до рези в глазах в пугающую и тем чарующую пустоту ночи, ожидая или надеясь, на что? Именно сейчас она ощутила, как же сильно она скучала по этому сумасшедшему, по детски пухлому барабанщику. По тому, кто смотрел на нее взглядом, в котором всполохи огня сменялись прибрежными волнами, тот который мог слушать ее всю ночь напролет, а потом, когда она вдруг замолкнет, устав, продолжить ее же мысль. Но быть может, именно поэтому, им никогда и не быть вместе, потому что они так похожи, потому что их мысли как одна река, текущая в одну сторону. В эту секунду она была согласна на целый гарем его девушек, на простую дружбу, да на все, что угодно, только бы снова видеть его глаза, говорить с ним, слушать его безумные для любого постороннего человека идеи. Для любого, но не для нее. Они оба были творцами и не могли жить по правилам, оба искали в жизни что-то искреннее, по-настоящему важное, настоящее! Спорить, ругаться, и слушать, слушать, слушать… Вот, чего ей так недоставало в последние дни: его голоса, его слов, его мыслей.

Она так устала от обыденности, от нормальностей людей, от того, что все должно быть по правилам, подчиняться каким-то условностям. Прошла уже неделя с того момента, как он уехал, а вестей от него все не было. Она часто думала, что же его останавливало, и почему он молчал? Ее сердце было разбито не единожды, но каждый раз находились силы, находилась надежда, находилась новая любовь…. Неужели его драма была настолько больше ее? В это она не могла поверить. До сих пор с дрожью она вспоминала, как страшно ей было попросту оставаться одной в комнате, как она прятала лицо в собачьей шкуре и как мечтала просто уснуть или просто спокойно поесть, без того чтобы просыпаться в холодном поту через пять минут или ощущать каждый раз рвотные позывы. До такого Джош, наверное, не доходил. И хотя она абсолютно четко сейчас понимала, что по большей части это была ее собственная ошибка, но ведь она выжила и даже теперь уже пережила окончательно свою драму. Каждому, так или иначе, когда то разбивали сердце, каждый когда то был неудачно или безответно влюблен, каждого когда то предавали. И что ж теперь, ходить и разбивать чужие сердца только потому, что когда то сделали больно тебе?