Шифропанки: свобода и будущее Интернета - [31]

Американец Тони Резко, собиравший средства для кампании Барака Обамы, когда тот баллотировался в Сенат, – старый друг Аучи. Миллиардер его финансировал. Как Аучи, так и Резко вели дела с экс-губернатором Иллинойса Родом Благоевичем. Резко и Благоевич были осуждены за коррупцию, Резко в 2008-м, а Благоевич в 2010–2011 годах (после того как ФБР перехватило телефонный разговор, в ходе которого Резко пытался продать бывшее сенатское кресло Обамы). В 2007–2008 годах, когда Обама боролся за то, чтобы стать кандидатом в президенты от Демократической партии, американская пресса принялась изучать его связи. Они навели справки о Резко и выяснили, что он имеет отношение к покупке дома Барака Обамы. В 2008 году, незадолго до суда, Резко получил от Аучи 3,5 миллиона долларов, о чем не сообщил суду, хотя обязан был сделать это, – за что его и посадили. Американские СМИ обратили внимание на Аучи, а он поручил британской адвокатской конторе Carter-Ruck провести агрессивную кампанию и изъять статьи 2003 года о скандале с Elf Aquitaine и о приговоре, вынесенном во Франции. Эти действия по большому счету были успешными. Аучи обработал британские СМИ и даже американских блогеров – нам известно о дюжине изъятых из Сети статей. Бо́льшая их часть, включая материалы в архивах британских газет, испарилась, словно их и не существовало. Нигде нет сообщений типа «текст убран в связи с тем, что его содержание оспорено в законном порядке». Статьи исчезли и из реестров. Мы в WikiLeaks нашли их и опубликовали заново [109] .

ДЖЕЙКОБ: Историю уничтожили.

ДЖУЛИАН: История с Аучи не просто изменена, она перестала существовать. Как говорил Оруэлл: «Тот, кто контролирует настоящее, контролирует прошлое, а тот, кто контролирует прошлое, контролирует будущее». Вот вам пример неотслеживаемого уничтожения истории на Западе, фактически – цензура после публикации. Самоцензура до публикации куда более опасна, но зачастую ее сложно отследить. Мы наблюдали это на примере с «Кабельгейтом»: WikiLeaks работает с разными СМИ по всему миру, и мы видим, кто именно подвергает наши материалы цензуре [110] .

Скажем, газета New York Times отредактировала телеграмму, согласно которой миллионы долларов были выделены на то, чтобы через действующие в Ливии нефтяные компании тайно влиять на занимающих видные посты ливийцев. В сообщении даже не указывались названия компаний, но New York Times убрала фразу «связанные с нефтью компании» [111] . Однако самый смак – это когда New York Times взяла сообщение о ядерной программе Северной Кореи на 62 страницах – о том, продавали корейцы ядерные ракеты иранцам или нет, – и вырвала оттуда два абзаца, чтобы доказать, что у Ирана есть ракеты, которыми можно ударить по Европе, в то время как в исходном тексте говорилось совершенно об обратном [112] .

Guardian отредактировала сообщение о том, что Юлия Тимошенко, бывший премьер-министр Украины, возможно, прячет свое состояние в Лондоне [113] . Эта же газета убрала утверждения о том, что казахстанская элита в целом коррумпирована – хотя там не называлось ни одного имени – и что коррупция коснулась как ENI, итальянской энергетической компании, действующей в Казахстане, так и British Gas [114] . В основном Guardian подвергала цензуре сообщения с обвинениями в адрес богатых персон, если только те не входили в список лиц, на которых газета должна нападать [115] . Например, в сообщении о болгарской организованной преступности назывался некий русский, и Guardian выставила его чуть ли не главным антигероем, хотя, кроме него, в сообщении упоминалось очень много организаций и людей [116] . Der Spiegel убрала абзац о канцлере Ангеле Меркель, в котором ни слова не было о правах человека, только о политике [117] . Таких примеров очень много [118] .

ЭНДИ: Наше понимание свободы информации и свободного инфопотока – это в некотором смысле очень радикальная и новая концепция для планеты Земля. Я бы не сказал, что Европа тут сильно отличается от государств в других частях света. Есть страны с демократическим стержнем – это означает, что вы можете читать что угодно, знать что угодно и даже вести юридическую войну против цензурной инфраструктуры, что нереально в Саудовской Аравии или Китае, но это не значит, что в странах с демократическим стержнем цензуры нет вообще.

ДЖУЛИАН: Мой опыт говорит мне, что на Западе цензура куда более изощренна и многослойна – она умышленно пудрит людям мозги и уводит их от понимания того, что происходит на самом деле. Такая сложность нужна, чтобы отрицать существование цензуры в принципе. Ее можно представить в виде пирамиды. Из песка выглядывает только верхушка – но так и задумано. Эта верхушка – дела о клевете, убийства журналистов, видеокамеры, посылающие информацию военным, и т. д. – официально признаваемая цензура. Но это лишь мельчайший компонент цензуры вообще.

Под песком скрыт следующий слой – все те люди, которые не хотят светиться и практикуют самоцензуру, чтобы остаться в тени. Следующий слой – все виды экономических стимулов и покровительства, которые даются взамен согласия писать о тех или иных вещах. Следующий – экономика в чистом виде: ты освещаешь то, о чем говорить экономически выгодно, даже без учета предыдущего слоя. Следующий – предрассудки не слишком образованных читателей: с одной стороны, такими людьми легко манипулировать, всучивая им ложную информацию, с другой – им не расскажешь сложную правду, они ее не поймут. Последний слой – распределение информации: скажем, многие не в состоянии прочесть новость на другом языке. Когда Guardian редактирует сообщения «Кабельгейта», это второй слой.