Шифр Шекспира - [61]
Грасиэла набрала код, и дверь беззвучно откатилась наружу. Я зажмурилась, очутившись в слепящем потоке света.
— Adelante[28]! — сказала Грасиэла, подталкивая нас вперед, а когда мы гуськом просочились в щель между дверью и стеной, напутствовала: — Adios[29]!
Не успел никто пошевелиться, как дверь затворилась — валун вернулся на место.
Я, прищурившись, огляделась. Казалось, мы очутились на скальном уступе у самого дна оврага, спиной к каменной круче. Сверху берег порос мескитом. На краю уступа стояли две пары обуви — моя и Бена, рядом лежал пистолет.
В этот миг до нас долетел гул мотора.
Схватив туфли, мы вскарабкались по валунам и укрылись в меските, припав к земле. И вот в поле зрения показался золотистый внедорожник с тонированными стеклами. Мягко взрывая колесами пыль, он подкрался к обрыву, и я смогла разглядеть его целиком. Это был «кадиллак-эскалад».
Стекло с водительской стороны отъехало вниз.
— Пора — не пора, иду со двора, — пропела Атенаида.
Через несколько минут мы, подпрыгнув на бордюре, въехали на мостовую и покатили между пыльных щитовых домишек и облупившихся гипсовых часовенок Девы Марии и Святого Франциска.
— Добро пожаловать в Лордсбергский муниципальный аэропорт, — объявила Атенаида, сворачивая в ворота цепного ограждения. — Здесь садился сам Чарльз Линдберг. Местечко постарше аэропорта Кеннеди или О'Хары.
— Видно, прогресс его не затронул, — сказал Бен.
— В основном он обслуживал «сессны» фермеров и пилотов-частников, кочующих по всей стране, — пояснила Атенаида. — Во всяком случае, до этого года.
Остановились мы по соседству со взлетной полосой, уходящей в жаркое марево пустыни, и я увидела самолет Атенаиды — полноразмерный реактивник «Гольфстрим-V», как объяснил мне на ухо Бен сквозь рев двигателей.
— Пришлось удлинить полосу! — радостно прокричала Атенаида.
25
В главном отсеке самолета она выложила папку с письмом Офелии Гренуилл на столик для конференций. В корзине, притороченной к столу, я нашла свои книги. Первым делом полистала Чемберса. Карточка Роз, письмо Гренуилла Чайлду, ксерокопии газетных статей лежали на прежних местах.
Даже реактивному самолету требуется четыре часа на то, чтобы долететь из Нью-Мексико в столицу. Бен проследил историю Карденио в «Дон Кихоте» и завалился спать. Я показала Атенаиде, как выудить из Интернета «Двойное притворство». Когда Бен отключился, она тоже взялась за Сервантеса.
Я смотрела в окно, теребя страницы Чемберса, лежащего на коленях.
Делия Бэкон лишь мельком упоминалась в моей диссертации, но то, что я о ней узнала, меня увлекло. Когда я сказала Роз, что хочу написать биографию Делии, она припугнула меня разговором о превратностях карьеры. Одно дело — сведущий ученый, другое — безумец, сказала Роз, а безумцам многое прощается. Если я буду публиковаться на сомнительные темы, кто-то может задуматься над тем, стоит ли мне доверять.
Почему, интересно, Роз увела меня от этой темы — неужели затем, чтобы самой ее разработать? И давно ли? Нет, этот путь не вел никуда, кроме трясины вражды. Она уже маячила впереди — зеленая, бурлящая злостью топь. «Сосредоточься на Офелии», — сказала я себе.
Впрочем, сейчас, пока мы не приехали в «Фолджер», я никак не могла разыскать ни ее, ни драгоценную стопку писем Гренуилла (хоть бы они уцелели!), разве что наугад тыкать в карту.
А как же Говарды? Я сказала Атенаиде, что их история к делу не относится, — и это оставалось верным до обнаружения пьесы. Но когда мы найдем ее… если найдем, что дальше?
Если она хороша, никто не посмотрит, для кого или почему ее написали. Никто не воспримет ее — прекрасную ли, жестокую ли — в контексте случившегося. Пьесе поплоше — да что там, даже бездарности уровня «Двойного притворства» — историческая сенсация помогла бы компенсировать сюжетную немощь.
Я снова перечитала оба письма. Они в значительной степени дополняли друг друга. Картина становилась четче. Джереми Гренуилл нашел рукопись «Карденио», и что-то в ней дало ему понять, что пьеса имеет отношение к Говардам и графу Сомерсету. Еще он заподозрил связь между драматургом и графиней (Франсес Говард, женой Сомерсета, по предположению Офелии Фэйрер).
Меня вдруг бросило в жар, а затем будто обдало холодом.
Шекспир, один из величайших творцов, какие ступали по земле, почти не известен потомкам. Мы не знаем о нем ничего — по крайней мере как о творце и мечтателе. Четыре столетия поисков дали только крупицы сухих фактов: родился, в спешке женился, произвел троих детей от жены, которую редко видел, построил дом, избегал уплаты налогов, судился и сам привлекался к суду, умер. Где-то между этими вехами он опубликовал больше тридцати пьес, малая доля которых входит в созвездие лучших произведений драматургии всех времен, и сборник превосходных стихов.
Однако сам слог, как бы ни был он убедителен, оставался до странного безликим, словно автор намеренно отгородился от публики черной вуалью, то и дело позволяя заглянуть за краешек. Конечно, по лейтмотивам произведений можно было проследить, как развивались его интересы: для раннего творчества характерны лиризм и воспевание юной любви, ближе к зрелости звучит горькая тема измены, на закате лет — дочерей и отцов, утраты и искупления. А сколько книг и статей проводили параллели между созданием «Гамлета» и смертями младшего сына Шекспира, Гамнета, отца и королевы, вступившей на престол еще до его рождения! Еще больше авторов утверждали, что треугольник Поэта, Друга и Смуглой Дамы несет черты его собственных непростых отношений.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…