Шевалье де Сент-Имье - [2]

Добравшись до церкви св. Михаила, он присел отдохнуть под сенью ее портала.

«Вот я и в Бордо. Что я должен ответить, если патрульные начнут меня допрашивать? Если они окажутся не столь пьяны, как обычно, вряд ли мне удастся их убедить, что я виноторговец. Это могло бы показаться правдоподобным только около повозок, нагруженных бочками. Раньше чем оставить лошадей, мне следовало переодеться в платье моего слуги; в том виде, какой я имею сейчас, всякий признает во мне дворянина, а раз я дворянин, то тем самым я привлеку к себе внимание Рошгюда; он непременно упрячет меня в крепость Тромпет, и через два месяца моя голова скатится с плеч на площади здесь или в Руане. Захочет ли меня приютить мой осторожный кузен, маркиз де Миоссан? Если он не знает о моей дуэли в Руане, он вознамерится отметить мой приезд блестящим празднеством и будет рассказывать всем гасконцам, что я любимец кардинала. Если же он знает, что я в опале, то не успокоится, пока не пошлет своего секретаря донести на меня Рошгюду. Надо бы повидаться с доброй маркизой без ведома ее мужа; но у нее есть любовники, а маркиз, говорят, до того ревнив, что даже выписал из Испании дуэний для своей жены. Многие над ним посмеиваются, говоря, что его дом в Бордо охраняется не хуже крепости. Но как мне разыскать их великолепный, как утверждают, особняк, мне, никогда не бывавшему в Бордо? Не могу же я сказать первому встречному: «Покажите мне особняк де Миоссана и помогите пробраться в него тайком от маркиза». Право, это самое глупое, что можно придумать. Но вместе с тем ясно, что если я буду сидеть здесь, у этих жалких домишек, окружающих церковь, у меня не останется ни малейшей надежды найти прекрасный особняк моего кузена».

На башне пробило час.

«Не надо терять времени, — решил шевалье. — Если я дождусь утра, чтобы укрыться в каком-нибудь доме, это станет известно Рошгюду. В провинциальных городах все знают друг друга, особенно люди с положением».

Бедный шевалье побрел по городу, не зная, куда деваться и что предпринять. Глубокая тишина царила на улицах, по которым он проходил. Столь же глубоким был и мрак вокруг него. «Мне не выпутаться из этой истории, — думал шевалье. — Завтра я попаду в крепость Тромпет, мне не спастись». Вдруг он заметил вдали дом, окна которого были освещены. «Пусть там окажется хоть сам дьявол, я должен вступить с ним в переговоры». Из дома доносился сильный шум. Шевалье тихонько приближался, внимательно прислушиваясь и стараясь угадать, что бы это значило. Внезапно открылась небольшая дверь, и яркий свет озарил улицу; из дома выбежал красивый юноша, одетый с изысканной роскошью, с обнаженной шпагой в руке. Он сердито что-то кричал, и лицо его выражало гнев, показавшийся нашему шевалье наигранным. Окружавшие его люди были, по-видимому, его слугами и старались его успокоить. Подойдя поближе, шевалье услышал гневные выкрики этого щеголя и уговоры его спутников, старавшихся его успокоить и называвших его «господином графом».

Сент-Имье был еще в двадцати шагах от ярко освещенной двери, когда молодой красавец, с полминуты уже стоявший на пороге, ринулся на улицу, бешено размахивая шпагой и продолжая кричать, как человек, который изображает гнев, чтобы произвести впечатление на окружающих; за ним следовал другой, почти так же хорошо одетый мужчина.

Сент-Имье разглядывал незнакомцев, когда вдруг тот, которого называли графом, заметил его и, изрыгая проклятия, устремился на Сент-Имье со шпагой в руке, намереваясь поразить его прямо в лицо. Шевалье не ожидал такого нападения; наоборот, он обдумывал, как бы повежливее заговорить с этим изящно одетым господином, чтобы узнать у него, где находится особняк де Миоссана. Для этого он с притворной веселостью покачнулся всем телом, как будто успел свести близкое знакомство с добрым местным винцом. Он решил, что, притворившись полупьяным, он с большей безопасностью сможет заговорить с незнакомцем. В то время, как он, сам посмеиваясь над своей игрой, изображал пьяного, он неожиданно чуть не получил в лицо удар шпагой наотмашь; но вся сила удара обрушилась на его правую руку, которую он поднял, чтобы защитить лицо. Он отскочил назад.

— Меня ударили! — воскликнул он и, выхватив шпагу, с яростью бросился на своего оскорбителя.

— Ага, хочешь, чтобы тебя проучили? — вскричал граф. — Мне только этого и нужно. Получай же!

И он напал на Сент-Имье с невероятным пылом и отвагой.

«Господи помилуй, он хочет убить меня, — подумал Сент-Имье. — Тут необходимо хладнокровие». Он сделал несколько выпадов, потому что дворянин, следовавший за графом, выхватил свою шпагу и, став справа от него, тоже старался нанести удар.

«Они непременно убьют меня», — подумал шевалье. Он сделал еще один выпад и, воспользовавшись неосторожным движением графа, устремившегося на него, направил шпагу ему в грудь. Граф отбил лезвие вверх, и острие шпаги вонзилось ему в правый глаз, глубоко проникнув в голову. Шевалье почувствовал, что шпага наткнулась на что-то твердое; то была задняя стенка черепа. Граф упал замертво.

Пораженный тем, что случилось, шевалье не успел сразу выдернуть свою шпагу. В то же мгновение человек, стоявший позади графа, нанес ему сильный удар в правую руку. Сент-Имье тотчас же почувствовал, как по руке потекла горячая струя крови. Ранивший шевалье незнакомец стал громко кричать, призывая на помощь. Человек десять выбежали из гостиницы (ибо этот дом был самой большой в городе гостиницей). Сент-Имье заметил, что не менее половины их были вооружены. Он бросился бежать со всех ног.