Шестиклассники - [54]
— Тоже верно! — поддержали Галкина ребята. — Остановка на ракетодроме в день первого полёта на звёзды!
— Пожалуйста, — буркнул Стасик. — Можно и на звёзды!
Если сказать правду, он сильно обиделся на то, что его предложение не приняли, но подумал: ладно, он ещё заставит ребят прислушаться к себе — ведь готовый чертёж ракеты находится в его руках, а Володя обещал его рассмотреть тоже сегодня.
В самом деле, Володя вскоре сказал:
— А ну, взглянем, что сделал Гроховский.
Широко улыбаясь, заранее тая от ожидаемых похвал, Стасик развернул чертёж; ребята сгрудились вокруг. Чёрные линии, выведенные тушью, чётко обозначали контуры ракеты. Водя пальцем по листу ватмана, Стасик непринуждённо объяснял: здесь отсек управления, здесь кабина первого пилота, здесь помещается радист.
— А для экипажа где место? — спросил Кузеванов.
Стасик показал на квадрат, закрашенный голубой краской, и незаметно оглядел ребят.
— Неплохо, — сказал Зайцев. — Только тесновато.
— Да и помещения для проекционного фонаря не вижу, — вставил опять Кузеванов. — Мы ведь картинки на стене показывать будем, проекционный фонарь надо где-то ставить.
— Вот здесь, — уже без воодушевления проговорил Стасик.
— На хвосте, что ли? — засмеялся Галкин.
Стасик вспыхнул и, отпихивая всех локтями, стал сворачивать чертеж.
— Постой, — остановил его Володя. — Ты что? Критика не нравится?
Стасик не ответил.
— По-моему, так, — продолжал Володя. — Вычерчено хорошо, но не всё продумано. А дело ответственное. Нам не просто на бумаге рисовать, нам строить надо.
— Громоздко для строительства, — заметил Зайцев. — Вот эту бы часть убрать.
— Или эту расширить, — добавил Кузеванов.
Стасик стоял безучастный к разговору. Он понял одно: чертёж его не вызвал восторга.
В этот момент опять раздался голос Галкина:
— А знаете, что я предлагаю? Никакую ракету не делать! Ведь и ракета — уже достигнутое. А мы сделаем совсем новое — такую фантастическую машину. И полетим на ней, куда захочется!
— На звёзды на машине не улетишь, — возразил Стасик. — На звёзды как раз в ракете надо.
— А мы должны не только на звёзды, но и в разное время! Вот и пусть будет машина времени!
— Это идея! — обрадованно воскликнул Кузеванов. — Ай да Галкин!
— Машина будущего! — подхватил Зайцев.
Другим ребятам тоже очень понравилась галкинская идея. Все начали обсуждать, какую форму придать машине да как устроить телевизионный сектор — поставить проекционный фонарь и показывать на экране «телерепортаж» с каждой остановки из будущего. Конечно, азартнее всех обсуждал сам Галкин.
«Радуется, что по его вышло», — усмехнулся Стасик.
И с неприязнью подумал о ребятах: раньше сами говорили о ракете, а теперь им подавай какую-то машину. И когда, завершая все споры, Володя объявил, что придётся Гроховскому сделать новый чертёж, Стасик холодно ответил:
— Нет уж, теперь пусть сам Галкин чертит!
— А что — и начерчу! — простодушно согласился Галкин.
Ребята переглянулись, покосившись на вожатого, а он пристально посмотрел на Стасика и твёрдо сказал:
— Прекрасно! Пусть чертит Галкин!
Пряча от всех глаза Стасик отошёл к своей парте. Он чувствовал, что поступил плохо, но не в силах был перебороть себя, испытывая острую обиду на Галкина, который, как назло, сегодня во всё совался, да и на всех ребят.
Между тем Кузеванов обратился к Диме Шереметьеву:
— А ты что молчишь? Вашему звену ракету строить поручено, а теперь машину придётся…
— Нет уж, — возразил и Дима. — Мы хотели ракету, а машину времени пусть другие строят.
— Раскапризничалось первое звено! — засмеялся Володя. — Ну, пожалуйста, я думаю, желающие найдутся.
Желающие нашлись сразу: опять запросились Ляля Комарова с девочками, вызвался и Олег Возжов — отец у него столяр-краснодеревщик, поэтому Возжов заявил:
— Беру на себя все деревянные части!
Дима радостно шепнул Стасику:
— Видал, как ловко? Вот и отвязались!
Но Стасику не было радостно. Он ещё ниже опустил голову, исподлобья наблюдая, как уславливаются девочки идти к Возжову делать для остова машины времени деревянные части.
И в физическом кабинете, куда гурьбой направились вслед за Володей послушать радиосигналы спутника, Галкин вертелся впереди всех перед самым носом длинноногого десятиклассника Жени. При полном молчании столпившихся ребят Женя включил аппарат, и сначала в нем зашелестело, затем отрывисто и тоненько запищало, словно кто-то однообразно сигналил по азбуке Морзе: «Пип-пип, пип…»
Ребята попросили Женю, чтобы он включил пленку вторично, и, расходясь, шумно делились впечатлениями, пытались даже копировать звук голосом.
Но Стасику и это необычное пребывание в физическом кабинете отравляла мысль о том, что во всех делах ребята оттеснили его на задний план, будто так и надо, чтоб двоечник и лентяй стал первым активистом, а хороший ученик и почти отличник Гроховский оказался совсем не у дел.
Дома Стасик старался сделать беззаботное лицо, но, как всегда, скрыть настроение не удалось, и мама начала допытываться, что случилось. Он ответил, что ничего не случилось, и она больше не задавала вопросов, но, кажется, не поверила его словам.
А за ужином папа с мамой заговорили о спутнике. Папа похвалил учёных, которые добились такого великолепного успеха.
