Шестёрки-семёрки - [8]

Он говорил по-английски с ясно выраженным немецким акцентом. Платье его было поношенное, заштопанное; висело оно на нем мешковато и местами образовало складки.

Но все же он выглядел очень опрятно и отличался хорошими манерами.

Он неизменно покупал по два черствых хлебца. Свежие хлебцы стоили по пяти центов каждый. Черствые хлебцы продавались по пяти центов пара. Он никогда не спрашивал ничего другого: только черствые хлебцы.

Как-то раз мисс Мичем заметила на его пальцах красные и коричневые пятна. Она немедленно решила про себя, что он — художник, и очень бедный. Не было никакого сомнения в том, что он живет в мансарде, где рисует картины, ест черствые булки и мечтает об очаровательных вещах, что выпекаются у мисс Мичем. Очень часто, когда мисс Марта сидела за чаем с булочками, котлетами и вареньем, она подавляла невольный вздох и думала о том, что было бы хорошо, если бы художник с изящными манерами разделял ее трапезу вместо того, чтобы есть сухой хлеб в своей отвратительной мансарде… Как уже указывалось выше, у мисс Марты было чрезвычайно отзывчивое сердце…

С целью проверить свое предположение относительно рода его занятий, она однажды принесла из своей комнаты картину, которую купила на аукционе, и поставила ее у полок, за прилавком с хлебом.

Это была венецианская сценка. Роскошный мраморный паллацио (так было написано на картине!) стоял на переднем плане земли, — вернее, воды. Кроме дворца, можно было видеть гондолу (с дамой, проводящей пальцем след по воде), облака, небо и обильное количество светотени.

Ни единый художник не мог не обратить внимания на такую картину.

Через два дня явился покупатель.

— Будете добры, две черствых булки.

— У вас прекрасная картина, мадам, — сказал он, в то время как она заворачивала булки!

— Разве? — воскликнула мисс Марта, в восторге от собственной хитрости: — я так люблю искусство и… нет, еще слишком рано было сказать «художников!»

— и картины. — Она прибавила: — Значит, вы находите, что это хорошая картина?

— Дер балацо, — сказал покупатель, — нехорошо написан. Неверно сделана перспектива. Будьте здоровы, мадам! Он взял булки, поклонился и торопливо вышел. Да, он несомненно художник! Мисс Марта унесла картину обратно в свою комнату. Как мягко и внимательно светились его глаза за очками! Какой у него большой лоб! Быть способным с первого же взгляда судить о перспективе — и питаться черствыми булками! Но художнику всегда приходится очень много страдать, пока его признают…

Как было бы хорошо для искусства и для перспективы, если бы гений подкрепился двумя тысячами долларов, пекарней и… отзывчивым сердцем! Но, мисс Марта, все это мечты!

…Теперь, являясь в пекарню, он довольно часто болтал с ней через прилавок. Казалось, он жаждет слышать бодрящие слова мисс Марты. Он продолжал покупать черствые булки и никогда не спрашивал ни сладких печений, ни пирога, ни ее очаровательных пышек. С некоторого времени он как будто похудел и упал духом. У нее болело сердце от желания прибавить чего-нибудь вкусненького к его скромной покупке, но не хватало мужества сделать это. Она не смела оскорбить его. Она много слышала о болезненном самолюбии художников.

Мисс Марта начала надевать в лавку свой шелковый синий в крапинку лиф.

В задней комнате она варила какое-то таинственное месиво из семян айвы и буры. Многие употребляют такую смесь для цвета лица.

Однажды покупатель вошел в пекарню, как обычно. Как обычно же, спросил черствые булки и положил на прилавдк деньги. В то время как хозяйка потянулась за булочками, послышался звук рожка, тотчас же раздался грохот и мимо лекарни тяжело протащился пожарный обоз. Покупатель поспешил к двери посмотреть, как и всякий другой сделал бы!

В порыве вдохновения мисс Марта решила воспользоваться представившимся случаем.

За прилавком, на нижней полке, лежал фунт свежего масла, который молочник ей принес минут десять назад. Хлебным ножом она сделала глубокий надрез в каждой черствой булке, всунула туда изрядное количество масла и снова плотно прижала булки,

Когда покупатель повернулся, она уже заворачивала булки в бумагу. Когда же после необычно приятного короткого разговора покупатель ушел, она улыбнулась самой себе, но в то же время почувствовала в сердце легкий трепет. Не был ли чересчур смел ее поступок? Не обидится ли художник? Наверное, нет! Ведь не существует на свете язык с'естного! А масло не является эмблемой назойливой смелости!

В этот день все ее мысли долго были прикованы к этой теме. Она на разные лады представляла себе, как он откроет ее маленький обман. Он отложит в сторону свои кисти и палитру. Рядом будет стоять мольберт с начатой картиной, перспектива которой-выше всякой критики. Он готовится позавтракать черствой булкой и водой, он вонзает в булку нож, — ах! Мисс Марта густо покраснела. Когда он будет есть, подумает ли он о той руке, что положила масло? Станет ли?..

В это мгновение неистово задребезжал колокольчик у входной двери. Кто-то вошел с большим шумом. Мисс Марта поспешно вышла из задней комнаты в булочную. Там было двое мужчин. Одного из них, молодого человека, с трубкой в зубах, она никогда до сих пор не видела. Другой был её художник. Лицо его было багрового цвета, шляпа с'ехала на бок, а волосы растрепались. При виде мисс Марты он дико сжал кулаки и. грозно направил их в сторону хозяйки.