Шестьдесят смертей в минуту - [12]

– Ну а где же тогда ваш знатный чабан?

– Может, прирезали его да схоронили на заднем дворе, откуда я знаю? Тут народ такой – бедовый, только и смотрят, кого бы обворовать или грохнуть…

Покопавшись в салоне автомобиля, Джейн достала дорожный атлас, минут десять определяла, где они находятся, где Ташкент, а где недостроенная фабрика. Вроде бы выходило, что дорога к фабрике раза в три ближе обратной дороги в город. Грубо говоря, до цели – километров сорок. Она закрыла атлас, присела на камень и вопросительно посмотрела на Садыкова.

– Нет, нет и нет! – ответил Садыков на ее немой вопрос. – Если я брошу тут машину, от нее ничего не останется. «Волга» стоит баксов пятьсот, а то и тысячу. Кроме того, путь неблизкий. И опасный. В предгорьях и на равнине попадаются вооруженные бандиты. И умирать за жалкие копейки, что мне платят, не хочется.

– Успокойтесь, Рахат. Давайте так: я даю вам пятьсот баксов за эту рухлядь, ну вашу «Волгу», и плачу сто долларов в день. Такие условия вас устраивают?

– Устраивают, – не задумываясь, ответил Садыков. – Если платишь наликом. Никаких там расписок и прочей муры.

Джейн сняла ветровку, вывернув ее наизнанку, надорвала подкладку. Вытащила из-под нее скрученные в трубочку и перехваченные резинкой деньги.

– Вот возьмите. Пять сотен за «Волгу», две сотни – аванс за работу. К концу месяца вы станете, по здешним меркам, обеспеченным человеком.

– Если не подохну.

– Перестаньте хныкать, вы не девица из пансиона! А теперь отправляйтесь в аул, узнайте, можно ли здесь купить другую машину.

Хозяин адвокатской фирмы Полозов с чувством потряс ладонь Димы, усадил его за стол для посетителей, сам сел напротив, словно хотел подчеркнуть, что он человек широких либеральных взглядов и нос не задирает.

– В отпуск собрался? И куда, интересно?

– На Канары, может быть. – Радченко окончательно понял, что никуда не едет и не летит, а придется ему все лето глотать московскую пыль. – Жена на Канарах не была…

– Если не была, тогда объясни ей, что там делать нечего – просто паршивая дорогущая помойка с красивым названием, – махнул рукой Полозов, – маленький каменистый островок на задворках Европы. На прошлые майские праздники поехал туда с одной подругой… Больше туда ни ногой. – Юрий Семенович повертел в руках большой почтовый конверт, в который были вложены несколько страниц убористого текста. – Короче, услуга за услугу. Я избавлю тебя от мучения под названием Канары, а ты разберешься с одним делом. – Увидев, как вытянулось лицо подчиненного, он продолжил скучным голосом: – Для тебя это так… семечки. Уже слышал про американку, которой наша доблестная полиция может пришить обвинение в убийстве? И хорошо. И отлично. Значит, мне не придется все объяснять с самого начала.

– Хорошо, – повторил Радченко и подумал, что на самом деле все так плохо, что хуже некуда.

– Кстати, кто именно рассказал эту историю?

– Все на уровне слухов. Но одно я усвоил: эта дамочка, то есть аудиторская фирма «Хьюз и Голдсмит», на которую Джейн работает, заключила договор с нашей конторой. По договору мы обязаны следить за тем, чтобы на американцев пылинка не упала. Комплексное обслуживание. Поддержка бизнеса и всякое такое. Кроме того, мы обязаны вытаскивать их из разных переделок, в том числе криминальных, если таковые случатся. Но моя специализация – уголовное право, а клиентура – частные индивидуумы, а не иностранные организации.

– Тут я решаю, кто чем занимается, – в голосе Полозова прозвучали нотки раздражения. – Послушай, Дима. Парни, чей интеллектуальный коэффициент на двадцать баллов ниже твоего, – уже заслуженные адвокаты, их гонорары зашкаливают, а ты до сих пор перебиваешься с хлеба на водку. А все потому, что высказываешься в то время, когда лучше промолчать, и молчишь, когда надо сказать. Дело этой американки – твой звездный билет. Вытащишь ее из паршивой истории – станешь партнером фирмы со всеми вытекающими. Оклад, надбавки, а главное – статус. Положение в обществе – это, друг мой, не последнее дерьмо. Тебе ведь тридцать пять?

– Было. В прошлом году.

– Я же говорю – пора расти. – Полозов позволил себе улыбку. – Нужно громкое дело, на котором можно подняться, и тогда сам тебя порекомендую, в ином случае меня не поймут. – Он вытащил из конверта несколько цветных фотографий размером с книжную страничку. На них – женщина лет тридцати. Каштановые волосы до плеч, синие глаза смотрят в объектив с легким удивлением, прямой короткий нос, чувственные губы. – Симпатичная девочка, эта Джейн. Она уже успела овдоветь, есть ребенок. Говорят, чистый ангелочек. Впрочем, насколько я знаю, так говорят обо всех детях. Опытная, обольстительная. Я бы за такой – в огонь и в воду. Но годы берут свое. А у тебя есть хороший шанс. Жене ничего не рассказывай, иначе… Впрочем, сам знаешь, как вести себя в таких случаях.

– В каких случаях? – удивился Радченко.

– Ну, в случаях измены… Я сам пережил два развода.

– Я жене не изменяю, – покачал головой Радченко, – и не собираюсь этого делать.

Шеф, недоверчиво усмехнувшись, протянул Диме конверт, мол, в нем вся информация, что удалось собрать, и проворчал: