Шестая сторона света - [63]

Отпустив штормтрап, хотел увести Алтынай. Намеревался бежать в темноту архаичного туннеля.

Нижняя дверь пилотского вагона открылась, перегораживая нам путь. По металлическим ступеням кто-то спускался, звонко постукивая каблуками. Вышел Фрунзик. В мятой милицейской форме, без фуражки. Руку держал на кобуре с пистолетом, но не вынимал:

 — Лех Небов, ты-то откуда? Стоять! Не сбежишь всё равно.

Говорил он как-то грустно, нехотя, будто сам не верил в свои слова.

Солдат и пассажир-предатель подбежали к нам.

 — Комбезик-то сымай, пацан, — схватил меня за лямки пассажир. — Лучше бы ты обменял на муку, когда я предлагал.

Солдат оттащил пассажира от меня.

 — Не балуй, э. Комбезик-то мне обещан.

Солдат лениво ударил пассажира в лицо прикладом. Взмахнув руками, тот свалился на пол и затих.

 — Ч-ч-ч, не убей, — с неожиданной искренней заботой сказал Фрунзик. — Хватит с нас трупов.

Солдат убрал автомат за спину. Подхватил пассажира под руки и потащил к ближайшему вагону. Из дверей высовывались головы любопытных.

Фрунзик обратился к нам:

 — Пойдёмте внутрь.

Будто приглашал чаю попить.

Глава 19. Фрунзик и чай

1

Действительно, в просторной пилотской кабине кипел на столе электрический чайник.

Фрунзик достал из шкафа чашки, опустил в них пакетики с чаем:

 — Чёрный или зелёный?

Поведение Фрунзика мало походило на захватническое. Он был пришиблен, будто осознавал вину. Так же он вёл себя во время последнего допроса. Тогда я списал это на усталость и утомительный свет жёлтой лампы.

Фрунзик подал нам чашки и подвинул вазочку с печеньем:

 — Садитесь, устали небось.

Я и Алтынай уселись рядышком. На спинке дивана, рядом с милицейской фуражкой, лежал бортовой журнал, раскрытый на странице последней записи: время отбытия от Вокзала.

 — Вот уж кого не ожидал увидеть, — грустно сказал Фрунзик, прихлёбывая чай.

Я не удержался и взял печенье:

 — А я ожидал. Взломщики из «Армиды» знают кто убил Лебедева.

 — Знают, да? — неуверенно спросил Фрунзик. — Я не хотел убивать. Пацан попался упёртый, не слушал доводов.

Вмешалась Алтынай:

 — Убийство, это такой новый способ убеждать оппонентов?

 — Откуда вы, такие умные, взялись на мою голову?

Милиционер поставил кружку на стол и схватился за виски, будто я и Алтынай буквально полезли ему на голову.

Чувствуя непонятное превосходство перед ним, приказал:

 — Давай, рассказывай, зачем похитили поезд и кто за этим стоит.

Фрунзик горько усмехнулся:

 — Наглеешь, пацан. Такие вещи кратко не объяснить.

 — Очень хорошо. После обещания быть краткими, люди говорят без остановки.

2

Фрунзик задумчиво полоскал в чашке чайный пакетик и смотрел то на Алтынай, то на меня.

 — Вы молодцы, — объявил он вдруг. — Непоседы, с шилом в жопе.

 — Это угроза?

Фрунзик не обратил на вопрос Алтынай внимания:

 — Вы смело пустились в расследование. Но цели у вас ложные. Почему именно молодёжь защищает нашу уродливую форму жизни? По идее, новое поколение должно идти против одряхлевшей Глобальной Перевозки и власти деревянного чурбана. Вы вместо нас должны быть на острие борьбы с системой. Взломщики «Армиды» должны распространять листовки против Судитронов, а не в поддержку существующих порядков.

 — Ничего мы тебе не должны, — запальчиво воскликнула Алтынай. — Что за привычка назначать кого-то в герои? Не надо нам указывать, какие порядки должны нравиться, а какие нет. У нас свои мозги есть.

Фрунзик снова её проигнорировал:

 — М-да, может, шило неправильное? Недостаточно острое.

У меня тоже была привычка полоскать чайный пакетик, но не хотел быть похожим на Фрунзика. Обмотал пакетик вокруг ложечки и положил на тарелку. Обычно так делал отец, что меня злило. На него тоже не хотел быть похожим.

Чтоб отвлечься от поиска новых методов обращения с чайными пакетиками, я сказал:

 — По идее, милиция защищать от преступников, а не быть ими. Почему именно милиционер организует похищение целого поезда и держит тысячи людей в заложниках?

 — Четыре тысячи пятьсот девяносто два, — мрачно поправил Фрунзик.

 — Ведёте учёт живых? — иронично спросила Алтынай.

 — Нет. Проще считать мёртвых, вычитая их списка пассажиров. Кладбище мы организовали в глубине архаичного туннеля. Там сорок четыре могилы. Одна детская.

 — Мы должны похвалить вас за продуманную организацию преступления?

Фрунзик не реагировал на иронию, отвечал серьёзно, с искренним переживанием:

 — Мы рассчитывали, что наша акция заставит людей задуматься, переосмыслить своё существование. Посмотреть на себя со стороны. Думали, общество задаст себе вопрос, а правильно ли мы живём? Нет ли безумия в происходящем вокруг нас изо дня в день?

 — И совершили безумный поступок? — не удержалась Алтынай.

Я поддержал:

 — С какого перепугу захват заложников заставит остальных думать о философской проблеме организации бытия? Да кто вам план разрабатывал? Философ Цсисек?

Фрунзик растерянно развёл руками:

 — Поймите, ребята, не я один решаю. Я часть организации несогласных с нынешним положением дел. Сами понимаете, если мы смогли осуществить грандиозный замысел, мы не кучка подростков-взломщиков, как «Армида».

 — «Ребята» — фыркнула Алтынай. Я тоже не удержался от смеха.