Шестая сторона света - [42]

Мы неспешно обедали, общаясь с новым коллегой-обходчиком.

 — Я военным хочу стать, в армию пойти, — сказал он. — Там, правда, такой отбор, по двести человек на место.

 — Да ладно, кому эта армия нужна, когда все государства связаны Глобальной Перевозкой, отправляя друг другу поезда с товарами и пассажирами?

 — Да, это проблема, — серьёзно сказал незнакомец. — Всеобщая сеть создаёт трудности для масштабной войны. Приходится нам, военным людям, радоваться каждому конфликту на привокзальных направлениях.

 — Мне кажется, что война это не очень интересно.

Коллега-обходчик надменно усмехнулся:

 — Конечно, давайте рассуждать о том, чего не знаем.

 — А ты знаешь? — вмешалась Алтынай.

 — Я много читал по теме. Смотрел военные аниматины. Например, в великой аниматине «Битва за Алеппо» так изображена доблесть солдат, что никаких сомнений не остаётся, что именно на войне проявляются лучшие человеческие качества. А военная техника? Ты танк вблизи видела? Я видел, даже ездил. Это ощущение словами не передать.

 — Вот и не передавай, — невежливо ответила Алтынай.

Мы поднялись и пошли дальше. Я еле успел попрощаться с коллегой.

Алтынай возмущалась:

 — И как у подобных людей сочетается тяга к разрушению и любовь к солнечной латиноамериканской музыке?

 — Лебедев говорил, что каждый человек это набор противоречий, которые он считает стройной системой мыслей.

11

Мы закончили обход участка и вышли на конечном узле, где сели на служебный поезд. Было семь вечера. Алтынай устала. У неё опухли губы. Я тоже чувствовал приятную усталость челюсти и щёк. Но мы продолжали целоваться, пользуясь моментами, когда поезд проходил в тёмных участках туннеля и одновременно терялся контакт с рельсами, отчего свет гас секунд на десять.

Впрочем, остальным обходчикам не было дела до нас. Кто-то спал, уронив наушники на пол. Кто-то развлекался заранее припасённым пивом.

Усталость. Каждый рабочий день я возвращался домой на гудящих ногах. Оставалось сил поужинать да растянуться на кровати с новой серией Баффи. Кстати, надо у Лебедева попросить дать почитать… Забавно, что моя жизнь так наполнилась событиями, что времени на всякую фигню, типа книгосериалов, не осталось.

Посмотрел на Алтынай. Она прислонилась к моему плечу и задремала.

Работа в туннелях не для хрупкой девочки в платьице белом. Сколько-то дней продержится, неделю, а потом что? Неужели, она хочет ходить по туннелям, чтоб быть со мной?

Я слегка толкнул её:

 — Тебе нужно уволиться.

 — Почему, — сонно спросила она. — Было хорошо. Я хочу ещё раз посмотреть проход состава. За скобу подержусь вместе с тобой.

 — Ага, так я тебе и позволил. Ты мне нравишься в таком виде, как сейчас, а не размазанной на атомы вдоль микротрещин монорельса.

 — Сама знаю, что мне делать, не указывай, — устало сказала.

 — Завтра же пиши заявление. Ты на ткачиху училась, неужели в нашем Дворе нет работы в этой области?

Алтынай зевнула:

 — Не на ткачиху, а модельера одежды. Я передала свои эскизы через Вольку в один Дом Моды. Ты не сердишься, что я с Волькой общаюсь?

Я помедлил:

 — Сержусь. Но это твоё дело. Волька хороший.

 — Испорченный.

 — Чем?

 — Своими желаниями. У него их много и они все осуществляются. От этого люди портятся.

 — По мне, так Волька хороший друг.

 — Испорченность в мелочах происходит. Захотел Волька жить один — живёт. Захотел много денег — имеет. А что с этим делать не знает.

Оба грустили, что больше не сможем ходить вдвоём и целоваться в Г-образных рукавах. Но я понимал, что так правильнее. Не Алтынай должна жертвовать собой, а я.

Служебный поезд остановился. Я и Алтынай влились в очередь людей в переодевалку: на входе стоял милиционер. Проверил мои документы, сверился со списком в своём блокноте:

 — Лех Небов, пройдёмте. Вас ждут.

 — На каком основании?

 — Лех Небов, у меня приказ задерживать всех из списка. А зачем и на каком основании, не моё дело.

Я попрощался с Алтынай:

 — Не жди меня, на трамвай опоздаешь. Переодевайся и езжай домой. Не заставляй строгого папу нервничать.

Уходя она тревожно поглядела на милиционера и попросила меня:

 — Как будешь дома, отправь телеграмму! Я не лягу спать, пока не получу её.

 — Обязательно отправлю.

Моторчик счастья по инерции сделал несколько оборотов и затих, тревожно потрескивая, остывающим корпусом.

Глава 14. Другой свет

1

Фрунзик и пожилой милиционер-писатель, Юра Борос, сидели в кабинете Алибека на тех же местах, что в прошлый раз. Даже рация лежала там же. Из неё вырывались неразборчивые фразы, похожие на заклинания.

Горел верхний свет: лампочка самого унылого жёлтого света из всех возможных гадких оттенков. Свет был настолько удручающий, что у меня чуть не хлынули слёзы от жалости к себе.

Хотелось подставить табуретку, выкрутить лампочку и повеситься на крюке от неё.

Неудивительно, что Алибек такой кислый в конце рабочего дня: целый день сидит в этом жёлтом мареве.

 — Встаньте здесь, у стола, гражданин, раздвиньте ноги, — приказал Фрунзик.

Пугало обращение на «Вы», без обычного презрения к моему возрасту.

Оказывается, гораздо спокойнее, когда мент подзывал тебя фразой «Эй, щегол», а не «Гражданин, пройдёмте».