Шестая сторона света - [26]

 — Прости, брателло, — заорал Волька, срывая бинокуляры, — я не ждал никого так рано.

 — Если помешал, то уйду.

 — Ё-маё, стоять, — прокричал Волька сквозь хеви-метал.

Схватил меня за руку и втащил в квартиру. Пока я снимал и цеплял на вешалку мокрую куртку, он отстегнул бинокуляры, уложил в специальный футляр. Дорогая вещь.

Я подошёл к станку для анимастеринга и остолбенел. На полотне дёргалась незавершённая анимация: блондинка с кудряшками выгибала спину и подмигивала мне.

 — Волька, это же Джессика Линс?

Волька уже наполнил стаканы портвейном:

 — Клёвая тёлка. Нравится?

 — Так вот, какую рекламу ты мастеришь.

 — Ё-маё, а ты думал, что для шампуней? Мастеря промо-акции для какого-нибудь «Клира», я бы и на сигареты не заработал.

 — Неужели так прибыльно?

 — Все лёгкие бабки крутятся в порно, брателло. Ну, и в торговле наркотиками. Но я в неё не лезу. Опасно это.

Мы чокнулись стаканами.

Волька отпил:

 — И лёгкие бабы тоже, гы-гы, в порноиндустрии.

2

Первая бутылка портвейна закончилась необычайно быстро. Волька достал ещё, а на закуску вытащил из холодильника пакет крупных маслин. Закусили сладкий до тошноты портвейн солоновато-терпкими маслинами. Глаза анимастеринговой Джессики на станке осветились изнутри синим огнём.

Я подошёл к станку:

 — Хорошо ты её смастерил, как настоящая.

 — Сначала был сделан проектный оттиск с оптической установки автоанимирования. Остальное, да, я подретушировал, округлил, убрал лишнее, добавил нужное. В основном дефекты оптики, а не тёлочки, она и в жизни такая же, как на аниматине. Идеальная.

 — А разве оптические автоаниматоры доступны гражданским специалистам? Они же только у ментов и спецслужб.

 — Ё-маё, брателло, за бабки можно хоть плазменный двигатель с гиперпоезда снять.

Волька вынул из шкафа плоскую коробку. На обложке Джессика Линс и надпись «Premium Pack». Внутри была стопка различных аниматин с нею. Во всяких позах и ракурсах. Мускулистые мужчины, просовывали ей всюду члены, заламывали руки. Словом, обычные порноматины, необычно то, что они были чьей-то работой.

Я завистливо сказал:

 — А я целый день дыролов по монорельсе катаю. Как Вокзал закрыли, вообще ничего не делаю.

Волька досадливо закрыл коробку:

 — Не думай, что я только и делаю, что трахаюсь или маслины жру. Анимацию для этой рекламатины с утра сделать не могу, всё как-то неестественно выглядит. То морфинг дерьмовый, то плоскости тела сгибаются не по анатомии.

 — А по мне, так очень красиво.

Волька наполнил стаканы, посмотрел на меня сквозь сигаретный дым и прищурился:

 — Нравится? Хочешь познакомлю?

 — А можно?

 — Можно и кое-что большее.

 — Больше, чем правда, — глупо повторил я.

 — Чего?

 — Не важно, — я сделал большой глоток.

 — Тогда вперёд, на почту.

Волька переоделся в джинсовый костюм и обул белые кроссовки. На улице слякоть, а ему не жалко обуви. Во внутренний карман куртки сунул бутылку с остатками портвейна.

Впрочем, бутылку мы допили по пути. На почтамте Волька отправил телеграмму:

 — Джессика девочка быстрая. Минут через десять ответит.

Я стоял рядом и глупо хихикал, сам не зная чему.

 — Джессика — это сценический псевдоним. Реально её зовут Ольга, но не проболтайся!

 — А мне как её звать?

 — Как она тебе представится, так и называй. Не вздумай намекнуть, что знаешь настоящее имя.

Джессика прислала ответ: «Буду через два часа».

 — Считай, это подарок на твою днюху, — помахал Волька телеграфной полоской.

Мы поскорее отправились домой, чтоб продолжить бухать, а то от свежего воздуха хмель стал проходить.

 — То есть, ты можешь запросто вызвать любую порномодель и она приедет? — спросил я, перестав стыдиться наивности своих вопросов.

 — Не любую, конечно, а из тех, с кем сейчас работаю. Например, Джессике сказал, что нужно позировать для анимации.

 — Так она просто позировать придёт?

Волька засмеялся:

 — Ё-маё, ты чё расстроился, как ребёнок. Джессика не дура, правила бизнеса знает. Ты главное не обращайся с ней, как с порноматинами, когда закрываешься в своей комнате. Ха-ха, засмущался, именинник. Это же нормально. У меня столько этих порноматин, что дрочил бы круглые сутки, но онанизм для творчества вреден. Поэтому воздерживаюсь.

3

Мы выпили ещё по стакану портвейна и произвели быструю уборку. Как бы невзначай Волька отдёрнул тяжёлую занавеску, закрывающую угол комнаты:

 — Моя кровать, если что.

 — Не очень интимно.

 — Я же один живу.

Задёрнул занавеску и мы вернулись к бутылке.

Отчего-то я волновался от предстоящей встречи, даже портвейн не действовал. Тут Волька сразил неожиданным вопросом:

 — А как там твоя Девочка-Картинка? Вы уже того, а?

 — Нет, мы просто друзья.

 — Друзья, а? Думал, у тебя на неё планы.

Я пожал плечами. Волька не унимался:

 — Она же придёт завтра на твою днюху?

 — Говорила, что придёт. Я её не видел с того дня, как тебя встретил.

 — Значит, придёт, — удовлетворённо обронил Волька.

Я, пьяный дурак, решил, что он за меня переживает:

 — Я всем разослал твой адрес. Но народу немного будет. Лебедев, пара людей с работы, да одноклассники.

Было трудно говорить про Алтынай. Впервые за эти дни не хотелось даже думать про неё. Вот и прошла любовь?