Шесть камешков на счастье - [38]

Я долго разглядывала помещение.

– Где мне сесть?

– Хм. А вот, рядом с моим сыном. Может быть, он от тебя чему-нибудь хорошему научится, – ответил пастор.

– Но он же плюется шариками через соломинку, – возмутилась я категорично.

Пастор засмеялся, словно я сморозила что-то очень смешное.

– Когда-нибудь он все же будет вести себя как взрослый. А пока что могу только поклясться, что в девочек он не стрелял никогда. Так что ты в безопасности.

Я несколько секунд смотрела на него, затем перевела взгляд на Нэйтана, потом снова на пастора Стина и наконец на Гранта.

– Иди, – Грант кивком указал в сторону Нэйтана, – все будет в порядке.

Вопреки всякому здравому смыслу я расправила плечи и поплелась к задним рядам, не выпуская из виду пустой стул рядом с местом, на котором сидел сын пастора. На подходе я услышала громкий голос Гранта, обращавшегося к аудитории. Он звучал так властно – я еще никогда не слышала у него подобной интонации. Я недолго понаблюдала, как другие дети реагируют на его наставления, но уже самого тона мне было достаточно.

Вдруг ниоткуда появился слюнявый шарик и приклеился мне прямо на лоб, чуть выше очков.

Сын пастора вскочил и крикнул:

– В яблочко! Смотрите все, смотрите! Я уложил четырехглазую жирафиху на месте!

Жирафиха. Так меня еще никто не называл, хотя прозвище было придумано не без причины – высокая, неуклюжая, с небольшим иксообразием, неправильным прикусом и высоким лбом, я и вправду напоминала жирафиху. По словам мамы, этим я пошла в отца.

– В детстве он тоже был высоким и долговязым, – как-то сказала она мне. – Но изменился… когда вырос.

После ремарки Нэйтана зал разразился хохотом.

Я замерла, памятуя, как спокойно и непринужденно вел себя Грант, когда сын пастора запульнул в него шариком. Я хотела быть такой же невозмутимой, но быстро поняла, что не смогу. Разрыдавшись, я щелчком сшибла шарик со лба и метнулась к выходу.

– Мэделин! – прокричал мне вслед Грант. – Постой!

Я остановилась – не потому, что он сказал мне «Постой!», а потому, что назвал меня по имени. Несколько минут назад Грант представил меня как свою дочь, а теперь в первый раз назвал меня иначе, чем просто «детка».

– Не уходи, – продолжал Грант.

Я застыла на месте, не оборачиваясь. Повисла неловкая пауза, и я поняла, что все уставились на меня. Сзади приближались шаги. Секунду спустя Грант обнял меня. Он наклонился и прошептал так тихо, что только я могла услышать его:

– Мне очень жаль. Но если ты сейчас уйдешь, пиши пропало. Ни один из этих детей никогда не будет тебя уважать. Поверь мне, лучшее, что ты можешь сделать, – это развернуться, дойти до своего места и сесть рядом с этим негодником. Вот это поставит его в тупик. Ты согласна? Я собираюсь поговорить с пастором Стином, и, думаю, у меня есть идея, как все исправить, так что тебе вовсе не стоит стыдиться.

Меня одолевало огромное желание убежать куда подальше и больше никогда не показываться на людях. Но в то же самое время мне очень хотелось верить: Грант знает, что говорит.

– Ты уверен? – прошептала я в ответ.

Он ласково улыбнулся и похлопал меня по спине.

– Я твой новый папа, малышка. Доверься мне.

Я сделала глубокий вдох, медленно обернулась и заставила себя подойти к пустующему месту.

Прежде чем я села, Нэйтан алчно улыбнулся, засунул маленький кусочек бумаги в рот и начал жевать.

– Эй, – прошептал он, – спорим, с такого близкого расстояния я смогу попасть тебе в ухо?

– Только попробуй, – прошипела я, нарочно не смотря в его сторону, и уставилась на Гранта, который снова оказался у входа в зал и сейчас разговаривал с отцом Нэйтана.

Пастор кивал и периодически смотрел то на сына, то на меня. Когда они с Грантом закончили, мой отчим сел в конце первого ряда, а пастор Стин пошел в середину зала.

– Ну, по крайней мере, вы чуть-чуть успокоились, – пошутил он. – Добро пожаловать в воскресную школу. Как вы можете видеть, сегодня к нам присоединились еще двое друзей.

Пастор кратко представил меня и на одном дыхании выпалил:

– И Грант, ее отец. Он добровольно присоединится к нам на некоторое время – поможет сделать так, чтобы час занятий прошел с пользой для нас всех. Итак, начнем с обсуждения. – Он сделал паузу и оглядел комнату, убедившись, что все взгляды обращены к нему. – Хотите – верьте, хотите – нет, но наш новый друг Мэдди – часть моего сегодняшнего урока. И мой сын Нэйтан.

– Я? – воскликнули Нэйтан и я почти в унисон.

Пастор махнул рукой – как будто мы с ним пошутили.

– Мэдди и Нэйтан, почему бы вам не выйти сюда и не встать рядом со мной, чтобы вас мог видеть каждый?

Мы обменялись озадаченными взглядами и неохотно вышли вперед. Пастор Стин ждал. Когда мы подошли, он взял нас за руки, так что мы оказались рядом.

– Итак, позвольте мне задать вам задание: опишите чувства Мэдди, когда Нэйтан стрельнул в нее шариком.

Он ждал, но никто не хотел отвечать.

– Кто-нибудь?

Несколько детей подняли руки.

– Она расстроилась, – сказал один.

– Нет, разозлилась, – возразил другой почти сразу. – Безумная Мэдди[6].

Пара детей засмеялись, но пастор тут же велел им замолчать.

Одна из девочек постарше предположила:

– Ну, она заплакала, так что, наверное, расстроилась. Но и смутилась. Я бы на ее месте точно смутилась. Мне было ее очень жалко, я и сама была готова расплакаться.