Шесть историй о любви - [47]

Он подмигнул девушке.

– Подойдет. Если народ просит, чего не побалдеть,— решил он. – А сама-то кандидатка в невесты не возражает?

– Нет. Ей страсть как замуж охота,— ответила за нее одна из девиц.

Все засмеялись.

– Ну ладно, меня уже зовут,— сказал Михаил.— Кстати, девочки, сигареткой никто не угостит?

Получив от москвичек сигаретку, Михаил подошел к сидевшим возле печки Галине и Инне.

– Солнышко,— обратился он к маленькой тамбовчанке.— Я тут отравы для тебя выпросил. Можешь дальше губить драгоценное свое здоровье. Видишь, какой я заботливый и внимательный.

Он протянул Королевой сигарету.

– Цени, подруга, и мне оставь,— сказала Инна.— Миша, надо воды принести, греть будем.

Когда Бурлаков проходил мимо теплой компании договорщиков с ведром воды, они обсуждали вторую пару для брака. Теперь от феодосийцев требовалась невеста.

– Начальник,— сказал Мишенька, не останавливаясь, Иванюку. – Лучше нашей Оленьки никого не найти.

На том и постановили.

Через полчаса на кухню прибежала раскрасневшаяся Ольга.

– Мишка, ты, говорят, мне в женихи набиваешься.

– Упаси боже, Олюшка, я и мечтать не смею о счастье таком.

Потом у меня, вроде как, есть уже невеста. Леночкой зовут. Да вон она, в черном свитере. А тебе кого-то другого должны были предложить, из судакской группы.

– А мне говорят, что ты меня предложил и жениха Мишкой зовут.

– Ты представляешь, Ольга, какой я негодяй. Действительно, это я выдвинул твою кандидатуру, признаюсь. Но твой жених не я.

Хотя он, может, и мой тезка. Это тебе вон туда надо обратиться,— он показал на место, где сидела компания Иванюка.

Когда Оленька показали настоящего суженного, она пришла в легкое замешательство- парень ей понравился. И звали его, действительно, Михаилом.

А Бурлаков в это время отчитывался перед Королевой.

– Вот, Галочка, стоит мне шаг в сторону от тебя сделать, как тут же какие-то девицы на шею вешаются. Женись, говорят, на мне, а то хуже будет…- и он рассказал девушке о смысле мероприятия.

Ближе к ужину стоянка стала заполняться местными крымскими туристами, которые мечтали провести выходной день не в шуме курортных городов, а на лоне природы. Они разбивали свои палатки, зажигали костры, самые хитрые пытались воспользоваться печкой, но им популярно объясняли, что это- для организованных туристов. Мало того, на стоянке появились какие-то парни на лошадях. Оказалось, что это местные деревенские ребята пришли на девок поглядеть. И опять замаячил Сергей Шувайников. Он беседовал с девушками из группы, как со старыми знакомыми и пытался не встречаться с Иванюком.

Бурлакову было наплевать на отношения Сергея и Виталия, но то, что неожиданный попутчик влезает между ним и Галиной, его слегка нервировало. Чувства, что начинал испытывать Михаил были сродни легким уколам ревности. Его уже стали понемногу раздражать, как закопченный чайник Сергея, без конца гревшийся на плите, так и его знаменитое "дявчонки".

После ужина группа расселась у костра и продолжила посиделки. А грустный Бурлаков чистил котлы. По ходу дела он сшиб у местных туристов еще несколько сигареток для своей курящей подруги.

Ближе к ночи его нашел Вадим.

– Мишель, пошли со мной.

– Куда это?

– Я тут с парнями познакомился, выпить приглашают, а одному неохота.

Неведомо как, но Вадим сошелся с деревенскими кавалеристами.

И теперь он, прихватив гитару, вел своего приятеля куда-то за пределы лагеря.

Всадников было трое: два пацана лет до двадцати, один из которых успел быстро набраться и ему больше не наливали, и старший- ровесник Вадима и Михаила. Оказалось, что в молодости и этот старшой и оба челябинца воспитывались на одной музыке и их кумирами были "Deep Purple" и "The Beatles", да и в армии крымчанин служил на Урале. За такое родство душ необходимо было выпить, что и сделали. Вадим, ощутив металл в голосе, стал петь песни Новикова и Розенбаума. Только позднее время помешало дружной компании посидеть подольше. Спать они пошли во втором часу ночи.

А уже полшестого Мишеньку разбудила Наталья. Нужно было топить печку.

V

Дежурные по кухне встают рано. Бурлаков разжег огонь и принес воды. Пока девочки колдовали над варевом, он подремал тут же за столом. Потом, по мере освобождения котлов, стал их драить.

Около семи группа встала и позавтракала. Затем краткие сборы и сдача стоянки коменданту. А потом снова поход.

На этом переходе Бурлаков шел замыкающим. Он страсть как не любил тащиться сзади, но Иванюк сказал, что наступила очередь Михаила идти в конце колонны. Слава богу, что эта роль оказалась формальной и, хотя группа растянулась метров на пятьдесят, никого подгонять не требовалось.

На каком-то из этапов он шел с Оленькой, и они увлеченно обсуждали вчерашние события.

– Ты зачем сказал, что я хочу быть невестой?— нападала на него девушка.

– Плюнь в глаза тому, кто скажет, что я так сказал. Я не знаю и знать не могу, чего ты хочешь, лапушка моя.

Я сказал, что лучшее… Заметь, лучшее, что мы им можем предложить- это ты, Оленька. Лучше тебя у нас никого в группе нет,— отбивался молодой человек.— Ты можешь меня расстрелять, но своих убеждений я, как настоящий коммунист, не меняю.