Шесть гиней - [13]

«Однако куда же идет этот человек?» — подумал Байюми, оглядываясь по сторонам. Эта улица ведь не ведет к Мабъяде, где находится его контора. Вот он подошел к какому-то дому, из окон которого вырываются крики и причитания по покойнику. Значит, Абд ас-Самад пришел на похороны. Ну и денек!

Остановившись неподалеку, Байюми стал наблюдать за происходящим. Рука его непроизвольно потянулась к холодному мясу, спрятанному в кармане. Оторвав кусок, он начал жевать. Ему захотелось выпить глоток коньяку, но он пересилил себя; нужно подождать, когда это действительно будет необходимо.

Около одиннадцати часов вопли и плач в доме усилились, возвещая, что наступили последние минуты прощания. Покойника вынесли на улицу, и похоронная процессия тронулась. Хаджи Абд ас-Самад шел в первом ряду, вытирая слезы большим платком.

Рыдания женщин, угрюмые лица мужчин. Скорбное зрелище подействовало на Байюми угнетающе. Только по дороге на кладбище ему стало немного легче, и он снова принялся следить за своей жертвой. Абд ас-Самад все вытирал глаза платком. Почему же они так хотят его убить? Вот если бы это Абд ас-Самад умер, и не нужно было бы никого убивать! Да, но тогда пропали его сорок гиней, и задаток тоже, пожалуй, потребуют с него!..

Едва вдали показались ворота кладбища, Байюми остановился; ему не хотелось присутствовать при погребении. Странные мысли теснились в его голове, пока он ожидал Абд ас-Самада. Вот бы хорошо работать могильщиком. Это, наверно, прибыльная профессия. Здесь его никто не станет расспрашивать о прошлом. А заработок можно было бы легко увеличить, приторговывая гашишем. Торговля бойко пошла бы среди могил… Байюми предпочитал думать о чем угодно, только не о том, что ему предстояло совершить.

Появился Хаджи Абд ас-Самад. Теперь он направлялся в свою контору в Мабъяде. Когда он скрылся за дверью, Байюми сел в маленьком кафе напротив, попросил чаю, съел несколько кусочков мяса и закурил кальян, наблюдая за конторой. Вот дверь отворилась, из нее кто-то вышел. Байюми не поверил своим глазам — это был господин Махмуд, тот самый, за деньги которого будет убит Абд ас-Самад. А вот и сам Хаджи провожает своего гостя до двери, и они оба смеются. Махмуд садится в свою коляску и уезжает. Значит, он по-прежнему делает вид, что он друг Абд ас-Самада. Какой бездушный и подлый лицемер! Да, в его жестокости можно не сомневаться. А ведь он сейчас думает, наверно, о нем, бедняге Байюми, и желает ему удачи!.. За какое опасное дело ты взялся, Байюми! И сегодня все должно свершиться. А что будет завтра? Если его постигнет неудача, он окажется мишенью злобы и мести, и земля станет тесной для него. Да, отступать нельзя, это ясно, он убьет человека, которого не знает и к которому не испытывает никакой вражды, убьет, потому что этого требуют другие.

В четыре часа, как всегда перед концом работы, в конторе стало оживленнее. Во двор вкатили ручные тележки, стали расходиться служащие, окна закрылись и из дверей вышел Хаджи Абд ас-Самад и еще четыре человека. Байюми приготовился встать. Но тут увидел, что вся группа направляется в его сторону. Они вошли в кафе и сели недалеко от него.

— Это мысль. Я отдохну здесь немного, перед тем как идти на поминки, — сказал Хаджи.

Принесли поднос. Все стали пить чай и кофе.

— Да помилует тебя Аллах, господин Абду, — вздохнул Хаджи Абд ас-Самад, — кто бы мог подумать, что мы будем хоронить тебя сегодня!

— Вчера еще он сидел здесь с нами, — добавил один из присутствующих.

— Да, мы сюда каждый день заходили.

Байюми сочувственно посмотрел на него и увидел, что тот искренне опечален. Ну, ничего, у него крепкое здоровье. С такой толстой шеей и таким большим животом он способен перенести любые печали… И убить его будет нетрудно. Все должно кончиться сегодня вечером, когда он станет возвращаться с поминок…

— Я должен ехать завтра в Верхний Египет? — спросил один из служащих.

— Да, — ответил Хаджи, — это золотая сделка, мы не могли и мечтать о такой удаче.

— Сколько я могу заплатить?

— Вообще-то как условились, но ты можешь увеличить до ста. Соглашение ведь с гарантией.

При этом он улыбнулся такой светлой улыбкой, что, казалось, забыл всю свою грусть.

— Я должен идти, чтобы не пропустить вечернюю молитву.

— До свидания, — ответили ему, — не забудьте о нашей встрече завтра в пять часов!

— В пять часов, да. Если опоздаю, не беспокойтесь, я обязательно приду.

Байюми чувствовал волнение всякий раз, как Хаджи уверенным тоном говорил о будущем или назначал свидание. И зачем нужно убивать этого человека? Он же его совсем не знает. Он только сейчас рассмотрел его. У него в сердце нет к нему ни ненависти, ни обиды. Хаджи не причинил ему никакого вреда. Зачем же убивать?.. Но если он этого не сделает, то его самого убьют… и потом, может быть, жизнь еще улыбнется ему… Да и он уже обещал… Лучше не задумываться… Надо верить, что все обойдется хорошо. Кто станет его подозревать! Разве у него есть какие-нибудь причины убить этого человека? Действительно, они умно сделали, что выбрали именно его для своего черного дела…

— В будущий рамадан, — продолжал Хаджи Абд ас-Самад, — нам, возможно, еще больше повезет. Ну, да пошлет вам Аллах удачи…