Наконец колдун разразился издевательским хохотом и, с трудом выталкивая из горла клокочущие гневом слова, заговорил:
– А ее ты зачем сюда притащил? Думаешь весело провести время? Или до сих пор тебе было слишком легко? Мне нужен ты, а не твои девчонки! А ты, маленькая дрянь, как ты сюда попала?! Я, Рагон Сатх, силой и властью своей вызывал его, и только его, но как ты здесь оказалась? Отвечай, или я сожгу тебя, как сухой тростник!
Конан слушал яростные слова взбешенного мага, ничего не понимая. Девчонки?! Какие еще девчонки?
Вдруг он почувствовал сзади, под плащом, какое-то прикосновение. Кто-то стоял там и держался руками за широкий кожаный пояс, стараясь укрыться от огненных глаз обозленного чудовища. Отпустив рукоять меча, он нащупал тоненькую руку и вытащил из-за своей спины упиравшуюся девушку.
– Имма! Ты! Зачем ты здесь?! Что я с тобой буду делать?! Колдун, это все твои штучки! Верни девчонку обратно! Или я умру здесь, в этой проклятой башне, а к твоей последней двери и шагу не сделаю! Мне плевать на все твое могущество, ты, кажется, меня уже немного знаешь! Или делай, как я сказал, или тебе не видать свободы! Жди, пока родится другой, похожий на меня, или поищи кого-нибудь в Кхитае или Вендии, там народ мелкий, но много чего может! Ну, я сказал, а ты слышал – отправь ее обратно, и чтобы я в этом убедился! – Он встал впереди Иммы, закрывая ее от сверкающих рубиново-красных глаз, ожидая ответа.
Похоже, его слова озадачили мага, он молчал и явно был в замешательстве. Гнетущую тишину внезапно разорвал звонкий голосок, слегка дрожащий от испуга:
– О, мой повелитель, я сама осмелилась последовать за тобой! Его чары тут ни при чем, это лишь мое желание – и больше ничего! Я и сама не знаю, как мне это удалось, но я буду с тобой на этом пути, и отправить меня назад не в его власти! – Имма уже справилась с первым испугом, и голос ее звучал почти торжествующе.
Рагон Сатх нахмурил лохматые брови, почти скрыв тлеющие уголья глаз, и прохрипел:
– Или умирайте тут оба – а смерть я обещаю вам самую долгую, самую мучительную, неплохое развлечение взамен несбывшихся надежд, – или идите и достаньте последний талисман, тогда, счастливая парочка, я верну вас в Тарантию – живите и радуйтесь! – Он зловеще захохотал и поднялся с трона, указывая трясущейся рукой в сторону последней двери.
Имма выскользнула из-за спины Конана и подбежала к неподвижному пологу. Он висел, не колыхаясь, и, блестя узорами в ослепительном свете белого шара, напоминал раскрашенный стальной лист.
Девушка отогнула край полотнища, с улыбкой обернулась к Конану и призывно протянула к нему руку. Конан с проклятиями устремился к ней, пытаясь оттолкнуть ее от смертельной двери, но неведомая сила уже влекла их вперед, не давая даже оглянуться. Вслед неслись обрывки слов и яростных воплей Рагон Сатха, давшего волю своему гневу, но они уже парили, взявшись за руки, в густом молочно-белом тумане, с трудом различая друг друга. Глаза Иммы сияли, губы приоткрылись в ликующей улыбке – можно было подумать, что это счастливейший миг в ее жизни.
– Что ты натворила, девчонка! Ты и представления не имеешь, куда попала! Ох, эти женщины! – Еще не остыв от гнева, Конан принялся громко отчитывать Имму, но гулкое эхо, со всех сторон подхватившее слова, заставило его перейти на шепот. – Ваша любовь иногда связывает воина по рукам и ногам! Ты думаешь, если ты здесь, то мне уже ничего не грозит? Нет, девочка, здесь мужское дело, и ты мне будешь только обузой!
Имма с улыбкой слушала его слова, словно давно уже знала, что может сказать разгневанный король. Она покрепче уцепилась тонкими пальчиками за руки Конана, как ни в чем, ни бывало, тряхнула кудряшками и прошептала, боясь потревожить эхо:
– Ты ничего не знаешь обо мне, о, мой повелитель! Дамунк ведь рассказал тебе мою историю, но ты, конечно, уже все забыл. Я должна быть сейчас с тобой, только я могу тебе помочь, иначе ты погибнешь! Я люблю тебя, мой повелитель, но моя любовь тут ни при чем. Я знаю, что должна быть здесь, и это для меня самое главное. Мое знание никогда не обманывает!
Ее глаза по-прежнему улыбались, но в их золотом блеске Конану почудилось что-то не по-детски мудрое, такое же древнее и колдовское, как в огненных глазах Рагон Сатха. Только эти глаза смотрели на него нежно и снисходительно, как будто ребенком был он сам, могучий король Конан.
Он действительно едва мог вспомнить, что говорил ему Дамунк – все казалось таким далеким, как будто происходило год назад. Что-то насчет каменного яйца. Или шара…
Имма, внимательно вглядываясь в хмурое лицо короля, вдруг засмеялась, и ее смех раздался сверху и снизу, с боков, спереди и сзади. Казалось, они не одни в этом тумане, а со всех сторон их окружают смеющиеся девушки. Хмурая складка между черных бровей разгладилась, и Конан невольно усмехнулся.
– Ну, вот ты и вспомнил, о, мой господин! Не знаю, кто я и зачем пришла в этот мир. Единственное, что я умею, – лечить людей и поступать так, как велит мне сердце. Оно никогда не обманывает, поверь мне! Не гневайся на меня, делай свое дело и ни о чем не заботься! Забудь, что я женщина! – Она хотела еще что-то сказать, но тут оба почувствовали, что стремительно летят куда-то вниз, и еще крепче ухватились друг за друга.
