Шесть дней Яд-Мордехая - [40]

"Стреляй по офицерам. Солдаты побегут, если потеряют своих офицеров", сказал Гельман Ишае.

В этот раз египтяне уже продвигались вперед согнувшись. Некоторые дошли до подножья склона, на котором находился дот. Севек дал по ним очередь из автомата. Некоторые упали, а другие повернули и побежали. На крыше дота Гельман и Ишая кричали в восторге.

"Я попал в одного! Я попал в того длинного офицера!" - кричал Ишая. "А-а-а!" орал Гельман, все больше возбуждаясь в разгаре боя. Внизу под ними ряды смялись, и вражеские солдаты в панике побежали назад, к вади.

Между тем, на другом конце траншеи защитники не открывали огня, пока египтяне не вошли в зону пулеметного обстрела. В то время, как двое с винтовками целились в офицеров. Макс посылал одну очередь за другой. Вдруг он закричал: "Пулемет! Он стреляет только одиночными выстрелами - одиночными выстрелами!"

"Пользуйся им как винтовкой, - кричал ему Залман. - Как бы там ни было, они отступают".

Земля перед банановыми деревьями была ровной и плоской; и не было где укрыться перепуганным египтянам.

Оставляя раненых позади, они пробегали мимо угрожающих своими пистолетами офицеров в глубину банановой плантации.

Теперь опять была пущена в ход артиллерия - как бы в отместку за тройное поражение пехоты. Казалось, что все орудия нацелены на дот. Снаряды ложились на него один за другим; вся земля вокруг траншеи дрожала от взрывов. Созревшая пшеница, еще не убранная с поля, загорелась, и весь участок между траншеей и поселением был охвачен огнем.

Мужчины отдыхали в траншее, потные, грязные от пыли, лихорадочно возбужденные. Нигде не было тени, полуденное солнце стояло в зените, и безжалостный хамсин иссушал глотки. Большинство бойцов ликовало, другие были подавлены - от страха и чувства вины. Впервые в жизни они убивали людей. Вид раненных, стонущих, умирающих людей мучил их. Они знали, что последует и вторая атака. Они понимали, что не обойтись без жертв; как же им радоваться? Они опять принялись чистить свои винтовки.

"Я ни о чем не думал, - сказал Юрек, пчеловод, рассказывая мне об этом эпизоде. - Мне было уже все равно. Я знал только одно, что мне не выбраться из этого окопа. Я был уверен в этом на сто процентов. Я даже не думал о своей семье. Я просто взялся чистить свое ружье, когда Севек велел мне этим заняться, и только".

"Ты заметил этих негров? - спросил Ишая, смазывая затвор. - Я в жизни не видел таких черных людей".

"Это, наверно, суданцы, (Эти чернокожие солдаты в действительности были не из Судана, а принадлежали к воинственному племени, обитавшему недалеко от суданской границы. Так как ветераны сражения называют их суданцами, я сделала то же самое.) - предположил Гельман. - Я попал в одного, но он продолжал идти вперед. Потом, должно быть, Севек убил его".

"Мне кажется, я исправил пулемет, - заявил Макс. - Он был полон песка. Могу я разок выстрелить для проверки, Севек?" Севек разрешил, и Макс с удовлетворением убедился, что пулемет опять в полном порядке.

Они пытались определить потери египтян. У каждого было свое мнение, но, наконец, все решили, что погибло около тридцати человек. Под прикрытием артиллерийского огня санитары вытащили с поля человека семь или восемь. "Должно быть, офицеры", - догадался Севек.

Все участники этого боя уверяли меня, что египтяне не делали никаких попыток спасти солдат, даже под прикрытием ночи. Раненые лежали там, где упали, страдая от жажды, и если все же им удавалось доползти к своим позициям, они умирали от недостатка медицинской помощи (Это классовое различие в отношении выноса с поля боя раненых могло объясниться неопытностью или неорганизованностью в египетской армии. В последующих боях, как сообщали наблюдатели, санитары собирали всех раненых.).

Наблюдатель доложил о большом оживлении на египетских позициях. Танки маневрировали около поврежденного моста, влево от дота. В большом вади солдаты начали выстраиваться в ряды. Напряжение в траншее стало возрастать. Какова будет новая тактика? В это время началась стрельба с поста номер 1. Это означало, что враг выступил против него. Через несколько минут и они оказались под натиском египтян. Войска наступали по двум направлениям, - из вади и из банановой рощи.

"По местам! - крикнул Севек. - Дайте им подойти ближе, ближе! Сначала бросайте гранаты! Выдерните предохранители и ждите приказа!"

Казалось, что египтяне на этот раз приближаются гораздо быстрее. Все семеро, распластавшись на земле, чувствовали себя беспомощными и легко уязвимыми. Тем не менее, они должны были ждать, пока враг подойдет вплотную, и лишь тогда приступить к делу. Дальность гранаты ограничена всего лишь тридцатью ярдами - длиной теннисной площадки. Нужна была выдержка и крепкие нервы, чтобы ждать и ждать, в то время как враг приближался. Наконец, Севек приказал: "Бросай!" Семь гранат одновременно были брошены в наступающие ряды, и сразу же был открыт огонь. Египетские ряды заколебались. Наступление приостановилось. Некоторые спрятались за своими мертвыми товарищами, другие повернули назад. Однако защитники были встревожены. Перед ними были танки, и они в любой момент могли выползти из вади. Позади и справа вдруг появились египетские солдаты: они обошли подножье холма, где находился пост 1 и стали резать проволоку. Защитники дота с трех сторон были окружены. А вдобавок к этому безнадежному положению они оказались без двух автоматических ружей. Пулемет "брен" опять стал стрелять одиночными выстрелами, а для "томми" не было больше боеприпасов. Все винтовки перегрелись, и осталось совсем мало гранат. Севек должен был принять молниеносное решение.