Шесть черных свечей - [6]
Но тот и так гнал на предельной. По крыше барабанил дождь, скрип стеклоочистителей доносился то с одной стороны, то с другой, и от этого у матушки еще сильнее кружилась голова. То и дело вспыхивали молнии, разгоняя тьму. Несколько раз машина останавливалась, потому что акушерка думала, что ребеночек вот-вот родится. Все признаки были налицо. Но тревога всякий раз была ложной. Ни одна живая душа не показывалась, когда машина тормозила на обочине. Ни одна душа.
Наконец они прибыли в Ланарк, при въезде в роддом миновав что-то вроде подъемного моста.
— Какая большая тюрьма, — пробормотала матушка.
— Тсс, тихо, — велела акушерка и хлопнула матушку по тыльной стороне ладони.
Матушка попыталась осмотреться. Госпиталь Уильяма Смелли походил на замок. Когда они проезжали по мосту, матушка подумала, что внизу, наверное, ров, в котором шныряют хищные рыбы. Караулят, когда к ним свалится кто-нибудь. Но под мостом оказалась сухая канава. Хотя когда-то ров с водой здесь, может, и был. Задолго до того, как ирландцы явились сюда в поисках прокорма для голодных детишек. Потом «скорая» проехала по темному и гулкому туннелю и, судя по звуку, вкатилась во внутренний двор.
Было полвосьмого. Медики стали проделывать над матушкой все свои таинственные процедуры. Ее трогали за места, до которых даже Пэт не позволял себе дотрагиваться. Но матушка помалкивала. Они же медики, все эти медсестры, и доктора, и прочие которые. Когда матушку положили на койку, явилась медсестра с планшетом и карандашом. Какая-то она была странная, эта медсестра. Ее лицо то разбухало и облепляло матушкино, будто стараясь задушить, то удалялось и становилось совсем маленьким, словно мячик, улетающий вдаль после хорошего пинка. Голос у медсестры был как у сиделки-злодейки из радиопередачи.
— Воды у вас отошли?
— Да, сестра.
— Когда?
— Другая сестра сделала с водами все, что надо, и отошла.
Медсестра поглядела на матушку как на полоумную:
— Другая сестра сделала с вашими водами все, что надо?
— Д-да, она влила в меня всю эту воду, когда меня привезли.
— Нет, нет, милая, это не то. Это была просто клизма.
— Ну ладно, — сказала матушка.
Ни про какую клизму она в жизни своей не слышала.
Начинало действовать обезболивающее. Медсестра перевезла матушку в крошечную палату. Там находилась еще одна женщина. От матушки ее отделяла зеленая ширма. Матушке было слышно, как та женщина стонет и жалуется. Все стонет и стонет. Сколько на самом деле продолжались эти стоны, матушка сказать не может, но ей показалось, целую вечность. В церкви на проповеди матушка слышала, что вечность неизмерима, но только теперь начала понимать, что это значит. Ведь прошло всего несколько часов, но в голове у матушки они обратились в поток времени без начала и без конца. У матушки в сознании что-то сдвинулось. Ей чудилось, что врачи пытаются убить женщину за ширмой. В испуге матушка натянула одеяло до подбородка. Как она молила Бога, чтобы снова оказаться в крохотной комнатке у Старой Мэри и чтобы рядом никого не было, только Пэт, и Старая Мэри, и Лиззи, и Сара, и приглушенное радио. И, пока она не лишилась чувств, в голове у нее все крутились родственники. Они открывали и закрывали рты, молились, призывали Пресвятую Деву. Они оберегали матушку. С ними она была в безопасности.
Очнувшись, матушка очень удивилась. Женщина за ширмой говорила. И голос у нее был веселый. И она кричала матушке:
— У меня мальчик! У меня мальчик!
— Прекрасно, миссис. Это так чудесно, родить мальчика.
— Гадалка мне предсказала, что у меня будет мальчик. Он такой хорошенький!
— Превосходно, — сказала матушка.
Тут пришла сестра и подоткнула той женщине одеяло.
— Ну же, ну же, спите. Вы устали.
Той женщине явно хотелось спать, но она не слушала сестру и все старалась заговорить с матушкой:
— Вы только посмотрите на него! У него голубые глазки!
Это было последнее, что матушка услышала, прежде чем отключилась снова. Она уходила и возвращалась, дымка видений то сгущалась, то рассеивалась. Матушка хотела помолиться Пречистой Деве, но почему-то засмеялась. Непонятно было, что происходит на самом деле, а что лишь кажется. Заглядывали сестры и спрашивали:
— Ну, как вы?
Матушка только улыбалась в ответ, она же не знала, настоящие это сестры или нет. Порой ей казалось, что у нее нет тела, одни лишь мысли, которые бродят где им заблагорассудится. Когда тело вернулось, она испугалась: оно было такое большое и в нем жил кто-то еще. Матушка всегда запинается на этом месте, когда рассказывает эту историю. Ей не хватает слов. Получается, что пережитое невозможно выразить. Пережитое можно только почувствовать, если посмотришь матушке в лицо.
— Как вы себя чувствуете, дорогая?
Кто это наклонился над ней?
— Отлично. Все в порядке, — сказала матушка и раскрыла глаза пошире, чтобы увидеть, настоящая ли это сестра. Лицо у медсестры было словно луна, и ветер раскачивал большие клены над крышей, и ветки скрежетали по шиферу и стучали в огромное окно, будто хотели войти. Со свистом поезда проносились градины. Потом настал мертвый штиль. Потом свистящий звук вернулся. У матушки не получалось забыться по-настоящему. И очнуться полностью тоже не получалось.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.