Шесть черных свечей - [42]
— Если все это не сработает, Кэролайн что-нибудь над собой сделает. Покончит с собой.
— Донна! Не говори так!
— Это только мои догадки. Но она не в себе.
— Заткнись, — приказывает Джедди. — Ты меня в дрожь вгоняешь.
Они замолкают и опять начинают оглядываться по сторонам. Может быть, глаз зацепится за что-нибудь и появится тема для разговора. Они боятся потерять сестру и не хотят говорить ни слова про самоубийство. Уж Джедди-то хорошо известно, что это такое. Слишком часто она сама была близка к самоубийству, пока сестрам и особенно матушке не удалось вернуть ее к жизни. Но ничего такого Донне и Джедди на глаза не попадается. Все провоняло Бобби и Стейси Грейси, да еще и эта голова в холодильнике. Существо в белой могиле. И куда теперь эту морозилку? Джедди в конце концов останавливает свой взгляд на груди Донны. Ничего такого в этом нет — женщины часто разглядывают телеса других женщин, будь то даже сестры. Это знак восхищения или просто желание кое-что сравнить. Во всяком случае, грудь у Джедди получше будет, чем у Донны. Это вам всякий скажет. Но для ее фигуры, думает Джедди, грудь у Донны в самый раз. Донна никогда не рожала, так что она до сих пор смотрится как журавль в небе, а не синица в руках.
И тут в поле зрения Джедди попадает штука, которая ей совсем не нравится. Нет, сэр. Ей это не по душе. На шее у Донны висит распятие на тоненькой золотой цепочке. Распятие перевернуто вверх ногами.
— У тебя распятие кверх ногами. Так ты на себя несчастье накличешь, знаешь ли.
Донна насмешливо улыбается и вытаскивает кощунственное распятие у себя из-под черного платья. Кровь должна приливать к голове Иисуса. А как тогда быть с весом, который приходится на руки? Или с силой, которая воздействует на гвозди? Я знаю, что Он принял на себя людские грехи, но быть распятым вниз головой, наверное, значительно больнее. И вообще, если подумать, некоторые людские грехи доставляют немалое удовольствие. Мы здесь только об этом и говорим. Что есть грех? Ну, с «не убий» все ясно. Приносить людям горе с бухты-барахты тоже не стоит. Ну а как там с любодеянием? Секс — это вещь, мы все с этим согласны. И этот грех изобретен человеком. А Его ноги? На кресте их наверняка свело судорогой, и они причиняли Ему невыносимую боль. Невыносимую даже для Сына Божия. Или все-таки Сына Человеческого? Кто бы Он ни был, Он спас мир и заслужил ту чертову бездну поклонения, что Ему воздается.
Донна пытается рассеять суеверия Джедди.
— Это приносит несчастье, только если распятие перевернулось случайно, — говорит она Джедди.
В знак того, что на Донну ей наплевать, Джедди зажигает сигарету. Донне хочется, чтобы распятие добавило новые оттенки в ее загадочно-ведьмовской вид. Она старается изо всех сил. Когда дело доходит до черной магии, главное для Донны — привлечь к себе внимание, показать себя экстрасенсом, медиумом. Тут все идет в ход. Горящие свечи, удушающий дым кадила, музыка «Нью Эйдж», хрустальные шары как часть обстановки и все такое.
— Ну и где он?
— Кто?
— Да ковер же.
— Наверное, она его уволокла куда-нибудь на зады Вайн-Элли и сожгла. Откуда я знаю, в конце концов?
Джедди разглядывает камин. Он такой большой. Он слишком велик даже для особняка, не говоря уже о корпусе на четыре квартиры в Старом Монкленде. Да в него влезет весь дом целиком, если дом как следует свернуть. Как в мультике.
Джедди показывает на огонь пальцем:
— Даже пепел в доме… понимаешь, что я имею в виду? Пепел Стейси Грейси.
Донна и Джедди вздрагивают.
— Прямо чувствуется, что она еще здесь, — подхватывает Джедди.
Опять повисает молчание. На столе лежит раскрытое «Обычное преследование», будто дожидается игроков.
— Партию в «Преследование»?
Джедди кивает в знак согласия и выходит на лоджию посмотреть, не возвращается ли Кэролайн и не подошли ли остальные. Какие-то вандалы с вандалками подожгли машину в «парке с качелями». Никаких качелей в этом парке нет в помине. Ничего там нет, кроме кочек — правда, здоровых, будто холмы — да сгоревших машин, взгроможденных на эти кочки.
— Никого еще не видно?
Джедди возвращается в гостиную и садится.
— Ни хрена там никого нет. Слушай, Донна, мне кажется, зря ты с этим распятием.
Донна трясет кубик в сложенных руках, словно волшебную погремушку.
— Какой цвет хочешь? — спрашивает она.
Джедди выпадает розовый. Донне выпадает черный. Донна нагибается над столом. Ее распятие касается игрового поля «Обычного преследования», проскакивает «Искусство и литературу» и ложится на «Развлечения».
— Ты и твое паршивое колдовство! Говно собачье, а не колдовство! Накличешь ты на себя беду, помяни мое слово.
Донна таращится на Джедди, словно пораженная молнией. Ее лицо и глаза застыли. Она абсолютно неподвижна.
— Начинается! — возмущается Джедди.
— Что тебе?
— Кончай эти свои штучки с глазами! На кой ты выделываешься?
— Ничего такого я с глазами не выделываю. — Донна раскрывает глаза еще шире и впивается ими в Джедди. Лицо у нее каменеет.
— Стоит кому-нибудь упомянуть ведьм, как ты уже таращишься.
Донна водит взглядом по комнате, словно в поисках пропавшей кошки. Движется только ее шея; лицо остается неподвижным.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.