Шэрон Стоун - [3]
Оба брата Шэрон — и Майкл, и Патрик — усвоили крепкую «рабочую» философию и навыки хорошего поведения. Но у Майкла проявилась дурная склонность к алкоголю: он начал выпивать еще в юности, сам объясняя это влиянием сильно пивших родственников. В то время — в 60-годы — в Америке возникло кратковременное повальное увлечение курением марихуаны. Но Майкл говорил, что сигарета с марихуаной не шла ни в какое сравнение с алкоголем, способным полностью отключить человека от действительности. В 18 лет он женился на девушке, в которую был влюблен еще с детства. К несчастью, родители невесты были против этого брака, что оказало большое влияние на их семейные отношения.
В сельской местности, где жили Стоуны, многие из соседей держали лошадей, и Шэрон получила в подарок на 13-летие пони. Животное оказалось весьма норовистым, и когда девочка попыталась оседлать его, пони рванул вперед изо всех сил туда, где были натянуты бельевые веревки, которые пришлись как раз на горло Шэрон. Девочка не сумела увернуться и начала задыхаться. Мать подоспела вовремя и буквально сбила дочь со спины пони. Шэрон упала без сознания на траву и была увезена в больницу с подозрением на перелом шеи. Но, к счастью, она отделалась лишь сотрясением мозга и страшным шрамом на шее, оставшимся на всю жизнь.
Майкл: «Шэрон чуть не умерла. Это был жуткий несчастный случай. Веревка едва не задушила ее насмерть, порезав горло так, что потребовалась операция».
Девочка по имени Ди-Ди Снедекер, жившая по соседству со Стоунами, вспоминает этот эпизод так: «Мы подумали, что Шэрон сломала шею, но это были лишь порезы и ушибы. Вдруг она осознала, что ее мечта детства — стать кинозвездой — может не сбыться, и это убедило ее перестать рисковать, чтобы какая-нибудь отчаянная выходка не прервала ее не успевшую начаться карьеру».
В течение долгого времени Шэрон очень стеснялась своей раны. Она никому не позволяла дотрагиваться до своей шеи и каждое утро накладывала на шрам толстый слой грима, чтобы скрыть его от посторонних глаз. После того несчастного случая прошло много времени, прежде чем она смогла заставить себя сесть верхом на лошадь.
Джозеф держал дочерей в строгости и не позволял им встречаться с мальчиками до тех пор, пока им не исполнится 16 лет. Однако в 14 лет Шэрон решила, что она уже созрела для первых сексуальных опытов. Один из ее ровесников пообещал научить ее целоваться, и они стали встречаться тайком в школьном классе во время больших перемен: «Он действительно научил меня целоваться. В то время я была очень юной и совершенно незрелой в сексуальном плане. Но я всегда слыла прекрасной ученицей!»
Однако мальчики не выстраивались в очередь, чтобы завоевать расположение Шэрон. Она была высокой, очень худой, с блеклыми волосами и в очках с толстыми линзами — очень заурядная внешность. Шэрон не ощущала себя женщиной. Келли выделялась хорошенькой мордашкой, и хотя она была на три года моложе, мальчики вились вокруг нее, не обращая внимания на старшую сестру.
Когда Шэрон исполнилось 15 лет, она стала обращать внимание на манекенщиц в журналах, на их манеру держаться и одеваться, читать статьи о людях, сделавших головокружительную карьеру. Шэрон: «Я смотрела на них и думала: «Я тоже так могу». Она покрасила волосы в черный цвет, затем в каштановый, потом в рыжий и в конце концов превратилась в блондинку, начала экспериментировать с различными стилями одежды: «Это походило на задачку по математике: как найти соответствие между собой реальной и желаемой».
Уверенность Шэрон в себе росла, и вскоре она заявила, что займет место Мэрилин Монро — этой суперзвезды-блондинки. Ей, конечно, никто не поверил.
Вскоре «гадкий утенок» превратился в симпатичную девушку. Шэрон пыталась избавиться от очков и в конце концов стала пользоваться контактными линзами. Она отказалась от сахара и жирных молочных продуктов и никогда не ела хотдоги, которыми торговала, чтобы заработать на карманные расходы. Один из ее одноклассников и друзей Луи Северо вспоминает: «Среди моих знакомых Шэрон была единственной девочкой-под-ростком, постоянно сидевшей на диете. Она никогда не была толстушкой. Вначале казалось, что это просто бредовая идея. Но стоило поговорить с ней на эту тему и становилось понятно, что за этим скрывается. Главным было ее желание попасть в Голливуд и стать кинозвездой. В то время это казалось смешным: домашняя 15-летняя девочка с толстым слоем грима на лице — голливудская суперзвезда».
Мечта Шэрон о Голливуде постоянно подпитывалась фильмами: «В моем родном городке был всего один кинотеатр, и я смотрела одни и те же фильмы по сто раз. Я любила кино, рисование и литературу — все, что было связано с искусством и эстетикой. Все это вдохновляло меня. Но мои родители не могли отправить меня в частную школу, поэтому у меня не было возможности развить свои способности в полной мере».
Шэрон и группа сильных учеников начали посещать послеобеденные занятия в Эдинбургском государственном колледже, расположенном неподалеку от дома, продолжая по утрам учиться в средней школе. Но эти занятия дали им не слишком много.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.